Быстро он перекинулся на другую грудь, захватил ту между губ, сосал, щипал. Потребность увеличилась, отбросив оставшиеся беспокойство и мысли.
Она застонала. Боль внутри давила, требуя не только секса, но и его. Всего его. Опасное желание поделиться своими мыслями и сердцем, страхами и завтрашний день с ним вторглись в нее, пугающе сильные. Он был соблазнительным, сильным.
Запретным.
Задыхаясь от каждого вдоха, Фелиция расстегнула молнию, отчаянным движением пальцев стаскивая его брюки. Она обхватила рукой эрекцию Герцога и погладила ту по всей длине, удовлетворившись, когда он застонал долго и громко.
Боже милостивый, он такой твердый. И большой. Вскоре он будет внутри нее, скрепляя связь, которую, она знала, что не должна была хотеть, но больше не могла отрицать.
С мучительным стоном Харстгров схватил ее за запястья.
— Я пытаюсь продвигаться медленно, любить тебя так, как ты заслуживаешь. Ты убиваешь мои благие намерения.
Она отрицательно покачала головой.
— Они мне больше не нужны. Только ты.
Черные глаза оглядели ее, ноздри раздулись. С приглушенным проклятием он поднял ее и толкнул на диван, отбросив декоративные подушки.
Он набросился на ее джинсы, разорвав их с едва заметным усилием, стаскивая вниз по бедрам и бросая на пол.
Фелиция лежала перед ним обнаженная, отчаянно желая его прикосновения. Тлеющий взгляд Харстгрова говорил, что он никогда никого не хотел так сильно, как ее сейчас.
Она не надеялась, что так будет всегда.
Герцог накрыл ее тело своим. Горячая кожа обжигала ее, когда он целовал шею и жадно сосал соски, затягивая невидимые тиски внутри нее.
Она застонала, капитулируя.
Неутомимо он сжимал ее тело, целуя нижнюю часть груди, живот. Фелиция схватилась за его плечи, ногти погрузились в кожу, когда он обвел пупок языком, пробуждая нервные окончания, о которых она не знала.
— Вот так, солнышко. Вонзи в меня эти миленькие ноготки. Как только я проникну глубоко в тебя, дай мне еще. Обещай.
Его слова жгли ее изнутри.
— Да.
С легкой триумфальной улыбкой он спустился еще ниже. Фелиция раздвинула для него бедра. Ее голова кружилась, кружась от желания, пока его дыхание трепало ее влажные кудри. Его намерения мгновенно стали ясными.
— Харстгров, я никогда, ммм…
Он застыл и уставился на нее.
— Саймон. Ты собираешься это сказать. Кричи это. Снова и снова, пока не сделаешь все правильно.
Ее живот сжался, как только сердце взлетело. Она пыталась обуздать это. Не получилось.
— Мне сложно достичь оргазма, — мягко призналась она.
