— Тебе… не нравится…
Боже, зачем унижаться, спрашивая, была ли она так сексуальна, как он себе представлял? У него был секс со столькими женщинами. Актрисы, модели, красавицы, как человеческие, так и волшебные. Как она могла соревноваться?
Фелиция схватилась за рубашку и прикрылась. С рычанием Харстгров вырвал одежду из ее рук. Когда ее грудь поднималась и опускалась с резкими, тревожными вздохами, она чувствовала себя более открытой, чем когда-либо.
— Не нравится то, что я вижу? Это то, что ты думаешь?
Его глаза сузились, его голос был как хлыст.
— Я, эм…
Она выдохнула, содрогнувшись от мгновенной тишины.
— Да.
— Ты сошла с ума, солнце. Я пытаюсь понять, как насытить свою огромную потребность в тебе, не наводя на тебя ужаса. Ты уже полна страха.
Да, но не по той причине, которую он себе представлял. Его соблазнение было не слишком страшным. Ее чувства к нему были страшнее.
— Я никогда не чувствовала ничего подобного, — призналась она дрожащим голосом.
Он застыл.
— Как что?
— Это… всепоглощающее желание.
Она прикусила губу, борясь со следующими словами.
— Я не знаю, как с этим бороться.
— Я не мог с того момента, как встретил тебя.
Его слова прервали ее дыхание. Подавшись вперед, она слегка прижала рот к его губам.
Затем немного сильнее. Харстгров прислонился к стене, костяшки пальцев побелели, он дрожал от усилия остаться на месте и позволить ей вести в ее собственном темпе. Его дрожь сказала Фелиции, что такая сдержанность дорого ему обошлась. Ее сердце снова перевернулось.
С каждым прикосновением их связь углублялась, их желание росло.
Сжав ее волосы в пригоршни, он откинул голову назад и накрыл ее рот, превратив поцелуй в опустошение, от которого у нее перехватило дыхание. Фелиция задрожала, когда он глубоко окунулся, его руки бродили по ее голым плечам, спине, прежде чем остановиться на креплении бюстгальтера. В следующую секунду тот упал вместе с ее рубашкой на пол.
Холодный воздух и его горячий взгляд задели ее соски. Харстгров смотрел в изумлении, как будто нашел самую красивую женщину, которую когда-либо видел. Как будто он не мог продержаться ни секунды.
— Фелиция.
Он сжал одну грудь в своей горячей ладони, лаская жесткую вершинку, и она задохнулась от горячего потока ощущений. Его прикосновение опалило ее кожу, подняв лихорадку, прежде чем его рот опустился на нее, и он сильно вобрал сосок.
С вздохом она прижалась к нему, сжимая его твердые, округлые плечи, чтобы держать его рядом.
