Шеф кивнул сам себе, смерил по очереди каждого подчиненного долгим многозначительным взглядом и направился к выходу. Ларт смотрел ему в спину и старался, чтобы улыбка выглядела такою же, как и раньше — вежливой, отстраненной и фальшивой.
Так. Спокойно. Не радоваться. Рано радоваться, хотя и очень хочется.
Не тупик. Да, очень славных выходов не осталось, а кто говорил, что будет просто? Зато есть как минимум два условно годных. Не очень приятных, скорее даже совсем неприятных, хотя и по-разному, но годных. Вполне. И если поторопиться — оба вполне реализуемы. Только торопиться придется очень. И еще один — скверный, да, но на самый крайняк сгодится и он, Линн поймет правильно, и ребята поймут, а что другие подумают — да какая разница?..
— Да, чуть не забыл! — Шеф обернулся уже от самой двери. — Если вдруг завтра с курьером «DEX-компани» что случится… или с его машиной, не важно. Авария, приступ космической чумки, укус бегемота, внезапное помутнение сознания или удар кирпичом по затылку… Если по дороге в их офис вашего сраного кибера попытаются отбить неизвестные бандиты или на машину вдруг совершенно случайно свалится метеорит… короче, если он не доедет до места, и не важно, по какой причине, — вы тоже сядете, ребятки. Все трое. По той же самой статье, но еще и с отягчающими. Надеюсь, до вас хоть так дойдет, что это не шуточки.
Дверь за шефом закрылась совершенно беззвучно. Треск схлопнувшегося в ноль веера возможностей прозвучал только в сознании Ларта. Впрочем, нет, веер не схлопнулся. И даже не сломался.
Веера просто больше не было.
— Можно мне кофе?
— Д-да, конечно, С… сходи… дать тебе кружку?
— Спасибо, Селди. Не надо. Там есть стаканчики.
Дежурная улыбка номер семь, чуть печальная, сообразно обстоятельствам. Заговорить самому, без приказа и даже без хозяйского взгляда (а они все очень старательно отводят глаза) — на грани палева. Тем более высказать просьбу. Но теперь уже все равно. Можно палиться по полной, хуже не станет.
Потому что хуже просто некуда.
В коридоре никого. А кофе вкусный. Особенно если с кленовым сиропом, и на кнопку нажать три раза. Три раза на каждый стаканчик. Второй уже не доставил такого же удовольствия, как первый, но бонд упрямо выпил и третий, уже почти не чувствуя вкуса. Вот и хорошо. Если бы не выпил сейчас — жалел бы до конца жизни. Все оставшиеся часы — сколько их там? Двенадцать? Четырнадцать? Может быть, сутки, вряд ли больше. Да и когда будут потрошить на проверочном стенде — это уже не жизнь.
