— Ты городским пугалом работаешь?
На мне всего-то была клетчатая рубашка навыпуск. С кнопками. Из тёплой шерстяной ткани. Потому что холодно. Кепка аля берет-художника, из черного бархата, потому что так модно. И ботинки, которые папа называет никак иначе, как говнодавами. Ну и вельветовые брюки. Они приличные. И сумка. Из джинсы, самодельная. Это Алла подбила сшить. Она из-за невозможности купить, а я — за компанию. Я с ней все делала за компанию. Даже на курсы парикмахеров пошла. Зачем? Об этом даже сама Алла не знала.
— Это модно, — выдала я тихо, глядя ему прямо в глаза.
Он покачал головой, явно собираясь продолжить воспитательную речь, но я не дала ему такой возможности. Пусть это в его кабинете и за закрытыми дверями. Пусть папы нет, а мама давно не работает, потому что сидит с бабушкой, и никто меня здесь не знает, но этот дядька посторонний и не имеет никакого права указывать мне, что делать!
— Дайте мне на метро, пожалуйста, и я пойду.
Но он меня не слышал.
— Это не модно, Яна. Это ужас. Встреть я тебя на улицы и даже узнай, что сделать, по чесноку, довольно сложно, тут же перешёл бы на другую сторону, чтобы никто не догадался, что мы знакомы…
Остапа понесло… Какое счастье, что отец со мной никогда не был красноречив. Я повторила свою просьбу. Но вместо денег услышала новое требование — дать ему сумку.
— А где разрезано-то? — вертел он ее в руках, позвякивая содержимым: ключами да помадой.
Больше там ничего и не было. Одно отделение — особо не разбежишься! Два сшить было для нас с Аллой проблематично. Разрез? Так это же кожаные сумки режут, а тут… Сунул руку сбоку и бери что хочешь. Да, именно так. Нам бы с Аллой головой подумать, что шьем…
— Он через верх пролез. Там же молнии нет. Я сама сумку сшила, — вставила я зачем-то, когда Вячеслав Юрьевич тоже зачем-то сунул руку в сумку и с трудом вытащил…
Ну да… Книжку-малышку из серии «Шарм» с полуодетой мадам и полураздетым месье на обложке. Я могла только чудом не вспыхнуть, а чуда со мной обычно не случалось. Ну что? Соврать? Еще до вопроса… Если он будет. Сказать, что не мое? Ну, ё-мое… Мне нужны деньги на проезд, а не нотации!
— Яна…
Я точно пылала.
— Такое читают пятидесятилетние бабы. Это для них написано. Не для тебя.
Мне надо было повторить просьбу дать мне денег. Но я онемела, когда Вячеслав Юрьевич бросил книжку в корзину для мусора.
— Пошли, я тебя домой отвезу.
Что? Он типа не услышал просьбы о деньгах или типа услышал, но проигнорировал… Даже схватил меня за запястье, когда я и на сантиметр не продвинулась к двери. Но я вырвалась — легко выкрутив руку. И теперь остолбенел он. Хотелось выплюнуть ему в лицо, что у меня был хороший учитель. Но он это и сам прекрасно знал, поэтому схватился за другую руку.
