— Ксюша, я не верил, что ты согласишься… Я готов был получить шоколадкой по роже… — говорил он, справляясь с пуговицей на поясе юбки. — Ксюш, я дохну по тебе который месяц. Мне б раньше спросить, свободна ли ты…
— Но ты не свободен, — с трудом проговорила я, почувствовав, что мой здравый смысл дышит на ладан.
— Это дело времени, формальности…
Формальности следует соблюдать во всем… В первом сексе тем более…
— Ксюш, вот…
Он скрутил с пальца обручальное кольцо и сунул в карман пиджака, демонстрируя мне топорщащиеся на причинном месте брюки. Как в кино… Малобюджетном. Нет, это не должно случиться в конторе… Я должна сказать ему, что это в первый раз… Сейчас, вот прямо сейчас… А то будет поздно.
Мужские пальцы с трудом, но отодрали прилипший к животу капрон. Это ж дело двух секунд, остаться перед ним абсолютно голой. Не хватало только табурета, чтобы забраться на него в образе Венеры Милосской. Или все же в роли девочки, которую отчитают перед всеми за плохое поведение, если найдут следы выполнения внерабочих обязанностей, а ведь найдут… У нас диван кожаный, да протертый с заломами… Господи, ну почему вот так…
Ксюша, миленькая, открой рот, пока ещё отчитывать тебя не за что… Пока тебя не заткнули поцелуем. Через пять минут будет поздно… Пальцы, которые еще какую-то четверть часа тому назад отламывали шоколад, играли теперь влажными завитками, которые я спрятала по обыкновению в обыкновенные чёрные трусики… Я же шла на работу работать… внеурочно…
Я протянула руку и схватилась за узел галстука, который Семён, занятый моим гардеробом, даже не ослабил.
— Можешь придушить… Я и так уже еле дышу. Прости, Ксюш… Первый раз не должен быть таким… Я все понимаю…
Его рука мягко прошлась по моему животу и лишь потом подтянула пояс юбки, но пуговицу так и не отыскала, застряв на ягодицах.
Откуда ты можешь знать про первый раз? Разве можно это нащупать? И я, кажется, так стиснула ноги, что твои пальцы не продвинулись и на миллиметр…
— Как ты догадался? — все же сумела спросить я.
Его глаза не изменились в цвете, не стали чёрными. Он даже не прищурился.
— Ну, я не верил, что девчонке может настолько нравиться работа… Решил, что все же ты задерживаешься вечерами ради меня…
О чем он? Не о том, о чем я… Кажется…
— Прости, что так долго тянул, — Семён мотнул головой, и я оставила его галстук в покое, но рукам покоя не было: ну правда, не прикрывать же ими вываливающуюся из чашечек бюстгальтера грудь…
