«Компания подземных сооружений», где Гешке работал подсобным рабочим, ремонтировала запущенный за четыре военных года метрополитен. Со склада, который находился на той же улице, где жил Гешке, и до которого он добирался пешком, надо было подвозить стройматериалы к шахтам. Даже эту удачу, даже получение этой подсобной работы он приписал Марии, точно она обладала даром наводить порядок не только в его квартире, но и за пределами ее.
Мария ухитрялась приготовлять вкусные обеды, можно сказать, из ничего. Белье, мебель, казалось, даже обои постепенно преображались. Когда Мария была еще ребенком, ее дразнили тем, что она видеть не может ни пятнышка, ни дырки. То невзначай протрет окно у соседа, то мимоходом на улице заплетет девочке косу. Она могла искать пуговицу от башмака с таким упорством, точно это была монета.
Теперь она с жаром бралась даже за такую работу, которая обычно человеку в тягость. Она чувствовала себя в долгу перед Гешке, как люди чувствуют себя в долгу за оказанное им гостеприимство. Ей было хорошо в этих четырех стенах, она здесь могла родить свое дитя. А до сих пор все земные силы противились его рождению.
Гешке казалось, что она счастлива. Когда лицо ее омрачалось, он считал, что это от страха перед родами: ведь первый ребенок. И он утешал ее тем, что решительно все люди появились на свет точно так же. Гешке упрекал себя за то, что его воспоминания о покойной жене потускнели. Она была такая же работящая и такая же ворчунья, как он сам, и с детьми она маялась. Марии же все дается легко, точно это игра, точно старший ребенок играет с младшими. Франц, тоненький, как былинка, и дерзкий, вместо того чтобы слоняться где-нибудь на площади или на стройке, теперь частенько сидел дома: она умела его занять. Старший, Пауль, был с ней ласковее, чем его отец, который стеснялся показать свою нежность. Далее девочка, такая же угрюмая, как покойная мать, наконец привыкла к Марии. В ребятах появилось что-то светлое, какая-то живость, точно они родились заново.
Мария робко попросила у Гешке разрешения воспользоваться старой бельевой корзиной для колыбели. Гешке крепко привязался к своей новой жене и почти забыл о том, что этот ребенок — четвертый, который здесь родится,— не его. Мария же давно перестала верить, что ее друг еще придет. Но стоило ей остаться одной, как в ее воображении неизменно возникал Эрвин. И Мария бежала за ним, держа на руках уже родившегося ребенка. И как будто в эти минуты она на самом деле изменяла мужу,— когда он приходил с работы, молодая женщина усиленным вниманием старалась искупить свою мнимую неверность.
