Перед тем как идти домой, она, желая побыть одна, еще раз присела на Бель-Альянс-Плац. В общем, она была довольна, но печальна и задумчива. От нескольких, дерзких приглашений она только отмахнулась легким-движением руки. С городской железной дороги уже больше никто не шел.
А Гешке тоже сидел один в кухне. Она все-таки сказала правду. Он не очень-то разбирается в теперешних девчонках; он слышал, как на работе товарищи болтали о том, будто нынче девушки делают не меньше абортов, чем их матери рожали детей. Мария, наверно, была без памяти влюблена в этого парня. Она, наверно, не только хрупкая и кроткая, она стойкая и мужественная, если это можно сказать о человеке не на войне, не под вражеским огнем. Он и сейчас еще ощущал концами пальцев легкие пряди ее волос. Как ни странно, он уже скучал по ней.
Тетя Эмилия была поражена. Она совсем не одобряла брака племянницы с человеком, у которого несколько детей. Но ведь молодые девушки не слушают разумных доводов. Если племяннице действительно чем-то понравился этот человек, значит, визит к фрау Хэниш, на котором тетка так настаивала, открыл ей возможность нового жизненного пути. Кроме того, Эмилию пригласили в воскресенье на свадьбу, а она до смерти любила всякие развлечения и праздники.»
Мария убирала свою будущую квартиру, стирала и шила на детей. Гешке сказал им, что у них будет новая мама. Старший мальчик запрыгал вокруг Марии, младший промолчал: ему было все равно, а девочка хмуро посмотрела на нее. Мария купила пакетик цветочных семян для балкона. На душе у нее было бесконечно тяжело, и она замешивала тесто стиснув зубы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
I
У Марии по-прежнему были узкие бедра и маленькая грудь, так что Гешке мог бы даже усомниться в ее беременности, если бы не ее признание, вспоминая о котором он покачивал головой. Вскоре он пылко влюбился в Марию, в чем, однако, даже самому себе не хотел сознаться. Ведь это же нелепость: он — человек немолодой, угрюмый, замкнутый, измученный войной и работой — впервые в жизни сосредоточен на чем-то, что находится вне его,— на молчаливой худенькой женщине с густыми темными ресницами и гладкими светлыми волосами, которые спереди, у корней, кажутся еще чуточку, светлее. Никогда в жизни не приходилось ему иметь дело с существом столь юным и кротким. Даже в молодости он не представлял себе ничего подобного. Да у него и фантазии не хватило бы представлять себе что-нибудь, чего, по всей видимости, не могло быть.
