Она очутилась на Бель-Альянс-Плац. Окна пошивочной мастерской, где работала тетка, выходили на тот же двор, что и окно теткиной кухни. Сюда же, во двор, выходили окна штамповочной мастерской. Здесь не было ни одной стены, которая бы не дрожала от работы машин. Пока Мария ждала, ее непрерывно трясло, ведь она была легка и тонка, точно листик. Даже хорошо, что тряска передавалась и ей: Марии казалось, будто это заглушает ее горе. Какая-то девушка крикнула тетке из окна, что ее ждут. Тетка выбросила в окно ключ: сейчас она никак не может уйти из мастерской. Мария отперла дверь квартиры, состоявшей из комнаты и кухни. В комнате тетя Эмилия хранила все вещи, которые принадлежали ей и мужу, убитому в первый же год войны. Подвенечный убор лежал под стеклом на комоде. По стенам среди разноцветных картинок, к которым тетя Эмилия питала особое пристрастие, висели: Железный крест, фотокарточка мужа, когда его только что взяли в артиллерию, и фотокарточка обоих—женихом и невестой. Тетя Эмилия и не помышляла о втором браке, хотя при ее заработке, веселом характере и забавной фигурке, изящной и все же пышной сзади и спереди, претендентов находилось достаточно. Но она привыкла жить только своим трудом, сама выбирать и менять любовников, считая, что все это и есть верность покойнику. Мария даже на миг позабыла о своем горе, рассматривая картинку, на которой был изображен мальчик с крыльями, занятый, однако, не обычными ангельскими делами, а созерцанием спящей у его ног девушки; когда во дворе зазвучал гудок, она невольно вздрогнула. Тут же пришла наверх и тетка. Раздалось звонкое чмоканье, зашипели свиные котлеты, точно горох посыпались вопросы.
«Дети становятся взрослыми людьми!» — подумала тетка. Мария начала рассказывать сухо, даже без робости, так как тетка слушала ее спокойно, не прерывая. В Эмилии чувствовалось внимание разумной женщины, легкими кивками и всем своим поведением она словно хотела сказать, что всякое на свете бывает. Мария не первая и не последняя. Не стала она также ни читать мораль своей племяннице, ни жалеть ее, а сразу перешла к практической стороне вопроса. Мария может жить и столоваться здесь, у нее. А плату тетка будет по частям удерживать из ее заработка, удержит и те десять марок, которые одолжит ей сейчас, чтобы Мария немедля отправилась к фрау Хэниш: с клиентки, присланной тетей Эмилией, та едва ли возьмет дорого. Фрау Хэниш ей самой не раз оказывала услуги. Это добросовестная, надежная особа, у нее есть приемная, где можно отдохнуть, совсем как у врача, что особенно важно для тех, с кем такая история случается в первый раз. Мария для тетки все равно что дочь, ведь своих детей ей не суждено иметь.
