— Т-т-ты… это… серьёзно? — я даже заикаться начала от такого поворота.
— Да, — кивнул Кай, но уже не так уверенно. Он и сам понял, что погорячился, но ведь генералы от своих слов не отказываются.
Да это ж фантастика! Я — в мужском цветнике, да с моей-то любвеобильной натурой! Мне бы, наверное, надо по-тихому восторгаться интересными традициями в этом мире, и начать составлять список тех, кого я зацелую в первую очередь, но безразличие мужа меня возмутило. Он что, ни капельки меня не ревнует? Конечно, и Микаэль, и Лонгерин, и все другие слуги — они не аристократы, но ведь мужчины же, да ещё такие классные! Или он их даже за людей не считает? Неужели он такой сноб? А может, всё дело в том, что он меня не любит?
А если Син прав, и я смогу вернуть в этот мир красоту, то Кай что, заведёт себе наложниц-рабынь — прекрасных эльфиек? Так и будем жить большой дружной семьёй: Кай будет развлекаться по полной программе со своими рабынями, а я — «радоваться жизни» со слугами? Как было сказано в одном фильме, «высокие отношения»… Почему-то резко захотелось плакать.
— Хорошо, милый, — через силу улыбнулась я мужу, испытующе глядя на него. — Но, возможно, сейчас ты поймёшь, что это не самая хорошая идея.
Рука Кая дрогнула и сронила с вилки часть овощей. Ага, уже нервничать начинает. И правильно.
Поднявшись, я подошла к Дину.
— Олдин, ты не против меня поцеловать? — обратилась я к невозмутимому принцу.
Вилка Кая усиленно застучала по тарелке, выгребая со дна остатки салата.
— Сочту за честь, моя прекрасная леди, — хрипловато отозвался Дин, и уже через секунду я оказалась в его объятиях.
Его первое прикосновение к моим губам было нежным и воздушным, даже каким-то осторожным, словно он боялся меня напугать.
В душе возникло странное чувство, что я могу полностью довериться этому мужчине, и тело моментально расслабилось, принимая его ласки.
Сладкий бархат его поцелуев становился всё более горячим и чувственным, и вот уже его язык уверенно ворвался в мой рот, даря наслаждение, исследуя и подчиняя.
О да, когда он говорил, что умеет целоваться — он не шутил. Это было восхитительно!
Весь мир внезапно перестал существовать, расплывшись в мутной дымке, и всё, что осталось — это жар тела моего принца, его сильные руки на моей спине и затылке, невыразимая сладость его требовательных языка и губ, и волнующий королевский запах с нотками ладана, окутавший мой разум.
Снова и снова его язык врывался в мой рот, покрывал нежной лаской, дразнил, властно поглаживал, разливая по венам мёд и огонь. У меня перехватило дыхание от возбуждения, и словно со стороны я услышала свой тихий стон.
