— Ну, а мне что с того?
Он стоял и смотрел на Карен в темноте.
— Не умею я больше сказать.
Она рассмеялась.
— Есть идея — давай вернёмся. У меня там остался пирог, если этот ворюга Таппер его не сожрал.
— Нет, погодь. — Марк порылся в кожаном поясе вокруг талии. — Тута я принёс тебе кой-чего.
Карен с любопытством смотрела, как он вытаскивает маленький хлопковый мешочек, перевязанный куском верёвки. Свёрток был не больше младенческого кулачка, но он звякнул в её руке.
Развязав мешочек, она увидела внутри серебряные монеты.
— Ты где это взял? — изумилась она.
— Это моё. Я дарю их тебе.
Карен уставилась на него — наконец посерьёзневшая, наконец впечатлённая, но не в силах его понять.
— Почему?
— Я никогда не думал о женитьбе. А теперь вот подумываю.
Марк ждал, что она рассмеётся, однако этого не случилось. Ещё три минуты назад она бы хохотала, если бы сейчас не ощущала в ладони приятную тяжесть мешочка с серебром. Карен не знала, что Марк всю жизнь прожил в отцовском доме и оплачивал только собственные нужды, что с четырнадцати лет мастерски работал и ему везло на своей делянке, иногда он зарабатывал в месяц аж пятьдесят-шестьдесят шиллингов. Не знала она, что Марк не пропустил ни одного рабочего дня по болезни или из-за несчастного случая, не потратил ни одного лишнего пенни и часто выигрывал денежные призы в рукопашных боях. Карен лишь знала, что этот мужчина вот так просто подарил ей мешочек, в котором лежало в пять раз больше, чем она может заработать за одну удачную неделю.
Всё это её не убедило; тем не менее Карен теперь смотрела на него другими глазами. Впервые мужчина просил её руки и не шутил при этом — она это ясно поняла. Всё это развеселило бы Карен, если бы не мешочек в ладони.
— Вот уж не знала, что шахтёры живут припеваючи, — сказала она.
— Хочешь жить в своём доме? — спросил Марк. — Я сам его для тебя построю.
— А где ты возьмёшь денег, если отдал мне всё серебро?
— У меня дома ещё есть. Я не транжира. — На секунду он коснулся ручищей её запястья. — Слушай...
Карен тут же отпрянула, избегая его прикосновения.
— Эй, не так резво! Ты что себе позволяешь! Я о таком и не помышляла! Бросить сцену? Ещё чего! На, забери свои деньги!
Он даже не заметил, что Карен не протягивает руку с мешочком.
— Утро вечера мудренее, — хмуро уговаривал он. — Возьми себе серебро, не потеряй его. Ты заслуживаешь большего. Завтра вечером я буду в Сент-Агнесс, жду тебя там.
— Не знаю, стану ли я тебя высматривать, — заносчиво отозвалась она.
