После удачного первого шага, после подготовки в Ливонии, решено было сделать второй шаг, нанести главный удар в устье Невы, на Ладоге и, конечно, в той же Нарве, не овладев которой все-таки нельзя было двигаться дальше.
Позиция шведов в этих местах была очень сильна. Они фактически владычествовали на Ладоге и имели там флот, который невозбранно высаживал на восточном (русском) берегу озера десанты и беспощадно опустошал русские селения. Петр немедленно принялся создавать озерный флот, который уже в 1702 г. с успехом стал оказывать сопротивление.
Но пока у шведов в руках были две сильные крепости на Ладоге: Нотебург и Кексгольм,-до той поры русские не могли чувствовать себя сколько-нибудь прочно, и, главное, устье Невы и море оставались недостижимыми.
Нотебург на южной окраине озера был важнее Кексгольма и гораздо лучше укреплен. Уже в ночь с 26 на 27 сентября 1702 г. отряд Преображенского полка в 400 человек подошел к городу и начал перестрелку.
27 сентября подошли значительные силы, и началась осада. К русской армии прибыл из Пскова Шереметев. Помощь, на которую рассчитывал шведский комендант, не пришла: незадолго до начала осады Апраксин разбил наголову на берегу р. Ижоры отряд, высланный против него главноначальствующим шведскими силами в Ингрии генералом Кронхиортом. У этого генерала Кронхиорта были, как осторожно пишут шведские историки, при всей его почтенности некоторые досадные недостатки: он был очень склонен к обогащению за счет казны, неимоверно жесток к населению (даже шведскому) и мало смыслил в военном деле, хотя Карл XII убедился в этом слишком поздно. Что касается его достоинств, то история не сохранила памяти о них, если не считать достоинством то, что ему было уже под семьдесят лет. Существенной помощи Нотебургу он не оказал, и мужественный комендант со своим очень храбро сражавшимся гарнизоном был предоставлен своим силам.
В гарнизоне было 450 человек и многочисленная артиллерия: 142 орудия. Предложение о сдаче, посланное Шереметевым, было отвергнуто, и 1 октября началась бомбардировка, продолжавшаяся с малыми перерывами десять дней.
Русское командование перетащило волоком 50 судов из Ладожского озера в Неву. Русские взяли укрепление на другой стороне Невы, и попытка шведов отбить его оставалась безуспешной. Шведы получили за все время осады лишь подмогу в 50 человек от Кронхиорта. Кроме этих людей, никому пробраться в крепость не удалось. Шведам непременно нужно было попытаться дать тем или иным путем сведения о себе Кронхиорту. Внезапно в русский лагерь явился барабанщик из осажденного города с прошением к фельдмаршалу Шереметеву от жены коменданта, ходатайствовавшей, чтобы женам всех офицеров позволили выйти из крепости "ради великого беспокойства от огня и дыма". Письмо попало в руки сражавшегося в рядах Преображенских солдат "капитана бомбардирской роты" царя Петра Алексеевича. "Капитан" вручил шведскому барабанщику такой ответ: к фельдмаршалу пересылать письмо он не берется, потому что ему доподлинно известно уже наперед, что Шереметев не захочет офицерских жен "разлучением опечалити" с мужьями, а поэтому разрешение выйти из города дается лишь с тем условием, чтобы каждая офицерская жена захватила с собой своего мужа{55}. На этом и окончились попытки осажденных как-нибудь связаться с Кронхиортом. Десятидневная бомбардировка, произведшая страшные разрушения крепости, кончилась взятием Нотебурга штурмом.
