Мне бабка, как совсем взрослым стал, о том своём разговоре с князем рассказала.
- Не тронь женщину, которой предстоит родить тебе сына. Никогда. Слышишь? Никогда не поднимай на Зиду руку, - строго предупредила провидица едва сдерживающего себя князя.
- Как можно простить предательство?
- Слушай меня князь, по дороге домой судьба бросит тебе под ноги подарок. Подними его бережно, сохрани. И тогда исполнится твоё заветное желание. Но помни, как бы ни гневался, грех большой ударить женщину, родившую тебе дитя.
Вот так предсказала Серафима моё появление. Всё по слову её вещему случилось. Желание княжеское исполнилось, получил он законного наследника. Но с женой своей Рдын примириться так и не смог. После рождения Льена супруги стали совсем чужими.
Одинокая Зида всей душой привязалась к нуждающемуся в её заботе сыну. Она не знала меры в опеке и в баловстве, не прятала от ребёнка своей ненависти к его отцу. В том, что из избалованного княгиней Зидой мальчика, так и не удалось воспитать настоящего мужчину, достойного наследника правителю Радежа, была и её немалая вина.
Долгая то была война. Князь Рдын изворачивался, как мог, себя не щадил, забыл об отдыхе и праздниках. Терял друзей, болел душой об обнищавшем в конец простом люде. Может от того не стал разбираться, так ли велика вина княгини, по глупости или злому умыслу сболтнула она лишнего в перехваченном на границе письме, отправленном ею брату. Помутился у князя, видно, разум. Подло раненный женой в самое сердце, ворвался Рдын в её покои. Тяжёлой оказалась рука у князя. Упала Зида к ногам мужа и, бросив ему в лицо проклятие, умерла на руках своего убийцы, смутно начинающего понимать, что же он натворил.
Похоронив жену, князь вскорости занемог. Он не стал обращаться к лекарям, сразу понял, что за хворь с ним приключилась. Доверился только мне, когда сам с одолевающей его слабостью справляться больше не мог.
- Я пошлю за Серафимой?
- Не станет она меня лечить, сынок.
Так князь называл меня не часто и только наедине. Это признание моей важности в его жизни я очень ценил, в глубине души и сам желая назвать князя отцом. Я был ему всем сердцем благодарен за всё, что он сделал для безродного мальчишки, подобранного им посреди проезжей дороги.
- Сам за ней поеду.
- Нет. Предупреждала меня Серафима, а я, дурак, не прислушался к сказанному. От этой хвори мне не излечиться. Да и пусть бы, но война!
