Радеж превыше всего - Светлана Анданченко

  Осень не лучшее время для прогулок верхом, думал  я,  подгоняя Марта, чьи копыта без малого  битый час   месили грязь просёлочной дороги, которая  уже  давно    должна  была  привести нас  к небольшому  хутору, облюбованному  себе под жильё Серафимой-травницей, знахаркой,  способной вылечить  своими настойками  да отварами  почти  от  любой  хвори.

    -Давай, дружок, попроворней. Всю душу мне эта дорога вымотала. Да и дождь нас догоняет. Приятно тебе будет мокнуть? Мне вот совсем неохота.

    Март  недовольно  фыркнул.  Дескать, не у тебя ноги в холодной мерзкой жиже вязнут.  Молчи уж, хозяин, раз не хватило ума  в такую  скверную  погоду  дома  остаться.

   - Хочешь сказать, я сам себе проблема?

   Конь покосился на меня, легонько заржал, словно хохотнул. Вот уж  язва четвероногая. Упёртая своенравная  скотинка. Но умный гад и только мой. Никого к себе больше не подпускает. Преданный до конца. Из таких передряг меня вытаскивал.  Можно сказать, что   благодаря  ему,   я  и  жив-то  по сей день.  Так что пусть  насмехается. Он же по-доброму. По-дружески. Чего  от друга не стерпишь?

    Дождь почти догнал нас, первые  тяжелые   капли  коснулись моих рук и лица, упали на круп сердито  тряхнувшего гривой Марта, когда  за  поворотом   показался   стоящий особняком хутор, обнесённый  высоким  добротным  забором  из  обструганных заострённых  кверху  брёвен.

     Серафима  встречала меня  у распахнутых настежь ворот.  Увидев  её, конь  призывно  заржал, радуясь концу  пути, ну и здороваясь, конечно.

- Доброго здоровья, бабушка. Принимай гостя.

- Дома тебе не сидится,  охломон несчастный,- проворчала  старуха в ответ  на моё приветствие.- А  я стой туточки под   дождём.  Пошевеливайся, Дастарьян.

- И я рад тебя видеть, Серафимушка.

-  Скорей  говорю.  Сейчас  как  хлынет!

Я едва успел завести Марта на конюшню, как  небо  словно  прорвалось.

  Травница   ждала меня в доме, а я  никак не мог высунуть  нос  из  своего  укрытия.  Распряг  коня, обтёр, напоил, засыпал  Марту  овса. А напор дождя  всё не спадал.

   Махнув рукой, выскочил из конюшни под  тугие струи дождя. До дома несколько шагов, но  и их хватило, чтобы испытать на себе  холодное недовольство  разъярённой стихии.

 -Ещё и дождь этот ко всему прочему,- расстроено бурнул  я, сбрасывая с плеч насквозь промокший плащ.

Серафима посмотрела  на меня внимательно. Невесело усмехнулась. Устало вздохнула.