Кантор почувствовал еще большее чувство раздражения, когда мужчина пошел рядом с ними, разрушая их шанс быстрее добраться до казармы. Он остановился под вывеской с изображениями трех растений: петрушка, розмарин и мирт.
— Вот мы и пришли. — Он постучал по искусно вырезанной двери кулаком похожим на молоток. — Открывай, Дакми. К тебе есть дело.
На лбу Кантора образовались капельки пота. Их привели к двери целителя, и у них не было другого выбора, как войти внутрь и испытать свой шанс. Возможно, человек, обучавшийся исцелению ран, выслушает их. Но опять же, может быть и так, что он волнуется только о том, кто дает ему хлеб. В таком случае, он, скорее всего, сразу же разоблачит их.
Дверь открылась. Тощий парень с прямыми черными волосами, торчащими во всех направлениях, держался за дверную ручку так, будто был готов захлопнуть дверь, если возникнет такая необходимость. На нем была простая черная куртка, которая опускалась чуть ниже его колен, под ней были блестящая зеленая рубашка и черные брюки. Он нацепил на нос толстые очки и посмотрел на охранника.
— Они требуют меня, чтобы залатать солдата?
Его глубокий голос не соответствовал сложению тела под аккуратно прижатой одеждой.
Солдат отошел в сторону и показал на Биксби и ее спутников.
— Ты становишься известным, Дакми. Фермер привел к тебе свою девочку. У нее гниющая рука. Порез косой.
Дакми прищурился от солнца. Его адамово яблоко сместилось, когда он сглотнул.
— Заносите ее внутрь.
Кантор подумал о том, что целитель слишком молод, чтобы быть умелым в своем деле. Ему никогда не встречался целитель моложе восьмидесяти лет. А этому, по виду, было не больше двадцати.
Комната, через которую они проходили, пахла немного затхло и была наполнена ароматом сушеных трав. По всем четырем стенам крошечного магазина аккуратно выстроились в ряд полки. Маленькие деревянные ящики, флаконы и бутылки всех размеров, тканевые мешки были наполнены запасами целителя. Солдат вошел последним и закрыл за собой дверь на улицу.
Они прошли сквозь занавешенный дверной проем в большую комнату. Здесь в ряд выстроились менее упорядоченные полки с книгами. Крошечный огонь почти не давал тепла. Горшки и котлы указывали на то, что ими пользовались для приготовления пищи. Несколько книжных стопок на полу рядом с мягким стулом возвеличивались как маленькие башенки. На тумбочке стояла зажженная лампа. Не было никаких окон, которые бы пропускали свет внутрь комнаты.
