— Бабушка, наверно, спит, — сказала Урсула.
— Глупо, что я потащился с тобой.
— Ну, хватит… Я сейчас вернусь.
Прислонясь к забору, Радлов смотрел вслед Урсуле, которая по узкой выложенной плитками дорожке побежала к террасе. Услышав скрип двери, он подумал: «Долго я все равно здесь не пробуду. Может, удастся достать велосипед, тогда я живо доберусь до дому. Кто знает, что теперь там делается, ведь в Вергенштедте шли бои, и отец Брандта погиб. А мои родители… Живы ли они? Может быть, погребены под развалинами, и я не найду ничего, кроме обломков и пепла». И вдруг его охватила тревога и тоска по родному городу, по матери и отцу.
В это время вернулась Урсула.
— А бабушки нет дома, заходя.
— Нет дома?
— Нет. Она, верно, пошла ночевать к знакомым, тут неподалеку. Ей, конечно, было страшно одной.
Его подбитые гвоздями солдатские ботинки застучали по каменным плитам, он ощупью пробрался по террасе в комнату, но наткнулся на что-то и остановился.
— Постой, сейчас зажгу свет.
Он услышал чирканье спички о коробок, голубоватый огонек перекинулся на фитиль керосиновой лампы. Радлов украдкой осмотрелся. Комната была небольшая, просто обставленная: три плетеных кресла вокруг стола, кушетка у стены, шкафчик и какой-то старый солдатский сундучок — вот и вся обстановка. Радлов положил на стол хлеб и достал консервные банки.
— Я рада, что ты пришел, — вполголоса сказала Урсула. Она подошла к нему и несмело поцеловала в губы.
Но тут в дверь тихонько постучали. Оба испуганно вздрогнули и посмотрели друг на друга.
— Кто там? — спросила, запинаясь, Урсула.
Глухой мужской голос ответил:
— Это я, фрейлейн Хольцман, ваш сосед Лаутербах.
«Значит, ее фамилия Хольцман», — подумал Радлов и сам удивился, что до сих пор не спросил об этом. Урсула пошла к двери, и Радлов услышал, как мужской голос произнес:
— Извините, фрейлейн Хольцман, что я так поздно зашел. Но я услышал шаги, увидел свет и не знал, кто бы это…
— Очень любезно с вашей стороны, господин Лаутербах, — прервала его девушка, — что вы побеспокоились.
— Не стоит благодарности, мы уж решили, что с вами случилась беда.
— Что же вы не заходите?
«Какая она неосторожная, — подумал Радлов, — этому соседу вовсе незачем знать, что я здесь». Он подозрительно взглянул на коренастого человека, входящего в комнату. Но у порога тот остановился.
— Эге, — пробормотал он удивленно, — да здесь еще кто-то есть!
Это прозвучало не слишком дружелюбно, и Радлову показалось, что вошедший предпочел бы побыть с девушкой наедине. Или он только делал вид?
