Взвесим однако тяжесть этой оглобли, посмотрим, заслужен ли нами описанный ею угрожающий взмах, пощупаем величину мишени на собственном затылке и призадумаемся: может быть и по делом попало. Или так по пословице: «а ты кума не подвертывайся»:
В редакционном обращении журнала сказано:
«Самый непростительный разнобой, самая нелепая неразбериха господствует в наших собственных рядах по вопросам литературы».
Это смелое и откровенное признание, казалось-бы говорит за удвоенную внимательность редакции к «нашим собственным рядам», и в первую очередь за выправление этого досадного вывиха в единой идеологической линии. Классовая оценка – вот что логически следует из вышеприведенной цитаты. Хотя бы самая узко-классовая, самая пристрастно-классовая, но – диалектически развитая, оформленная, без интеллигентски журналистского подсиживания, ухмылочек, кивков, кривых усмешечек и унылых как заржавевшие гвозди потуг на остроумие вольтижирующего на сковороде «карася – любителя истины». И хоть бы единый раз собственная мысль, соображение, вывод – без ссылки на жития иже во святых отец наших Плеханова и Чернышевского. Ведь не плохи они цитаты эти, но нельзя же только одними цитатами мыслить. Сплошной прописью же не проживешь. Ведь т. Троцкий за всех вас «коллективным» мышлениемне может же отдуваться. Да и его цитаты вы плохо запоминаете. Он скажет «побольше теории» – вы на другой день заскулите «довольно теории»! Он напишет о борьбе с трафаретом в газете – вы обрушитесь на Винокура за то, что тот осмелился говорить о бессилии и эмоциональной обесцененности такого трафарета. Одним словом, разнобой остается разнобоем, а средство против него вы видите в полном сокрушении всякого «формального метода». Нет, пусть этот метод будет! Повторяем – узко ли классовый, столь же узко – ли лингвистический – это лучше чем ничего, чем озлобленное блуждание в цитатах, чтение по складам прописей без малейшего желания применить их истины к делу.
Но переходим к печальному подтверждению наших вовсе невеселых и без всякого удовольствия полученных впечатлений. Вот т. Родов с высоты своего мощно пролетарского голоса громит Леф. Припомнилось ему песня о Мальбруге по поводу Лефа – собрался «дескать, как тот». Песня эта, как известно, не новая и припомнить ее не трудно. Песня эта поется т. Родовым на мотив, который и шарманке хрипеть стыдно:
«Футуризм… представляет собою продукт окончательного разложения, гниения буржуазного строя, его империалистической (!?) стадии, а следовательно (хорошая диалектика!) является для всех империалистических стран буржуазным движением в искусстве».
