Из всей компании пришельцев лишь двое человек слушали эту пафосную речь без должного воодушевления. Первым был Азарх, расчетливый ум которого уже давно просчитал все выгоды столь простого присоединения Таргоса к Арденскому зелоту и просто вопил от зависти от потерянных барышей. Сделав такой шаг, Велит II одним махом выскочит на первое место по могуществу и влиянию среди остальных правителей зелотов обозримой Ойкумены, так как город Таргос был не только хорошо укрепленной крепостью и удобной гаванью, но и располагался в чрезвычайно выгодном месте. Ярко-алые пентеконтры Таргоса были всем известны, как лучшие торговые корабли, забиравшиеся в такие дали, что остальным и не снились. Вторым человеком, скепсис которого мешал ему радоваться за богатых жителей Таргоса, был капитан Далан, на корабле которого все и прибыли ко двору деспота. Много раз ученый жизнью, Далан также прекрасно видел, какую "свинью они подкладывают" всем жителям города, прося Велита вмешаться в их внутреннее дело. Если ранее, правитель опасался гнева остальных деспотов полуострова, то теперь он получал совершенно законные основания вмешаться во внутреннее устройство свободного и богатого портового города. Такая помощь ему практически ничего не стоила, так как сухопутная армия зелота была довольно хорошо вооружена и обучена. Во всяком случае, именно так и рассуждал капитан.
– Прямо сейчас мой военачальники начнут сбор войска! – продолжал он, давай знак рукой одетым в сверкающие доспехи воинам. – Вот мои лучшие тетрархи – предводители многих сотен воинов, которые не знают поражений и легко разгонят любое варварское войско…
Двое воинов, представших перед правителем, заслуживали отдельного разговора, так как своими действиями оказали серьезное влияние на весь ход дальнейшей истории полуострова. Ближе всех к просителям стоял молодой мужчина в роскошной накидке, контрастно оттенявшей его доспехи. Его горделивый взгляд легко скользил по почтительно склонившимся фигурам, словно это именно он являлся деспотом, а не туша, занимавшая трон. Чуть в стороне от него стоял другой человек, внешний вид которого мог рассказать очень многое внимательному глазу. Убранством своей одежды он существенно проигрывал молодому щеголю: у него не было ни массивных изукрашенных наплечников, ни золоченных наколенников. Ножны его меча были изготовлены из обычной бычьей шкуры, пробитой по краям простыми бронзовыми наклепками. Плаща на нем не было вообще. Словом, встретив его в холле дворца, любой из гостей не обратил бы на него никакого внимания, приняв еще за одного городского стражника. Однако, моряк, едва только окинул его взглядом, сразу же смекнул, что все далеко не так просто, как представляется. Стоявший в полоборота воин уже довольно давно перешагнул возраст зрелой молодости и ему смело можно было дать как пятьдесят, так шестьдесят лет. Густые посеребренные сединой волосы спускались до самых его плеч. Лицо, открытые участки сильных рук покрывали многочисленные шрамы, выдававшие его очень насыщенную жизнь. Об это говорил и довольно обтертый, но начищенный до блеска, нагрудник. Чувствовалось, что военачальник провел большую часть своей жизни не на теплом ложе в компании сластолюбивых наложниц, а в самом горниле жаркой битвы.
