- Не дождётесь! - взревел Руи. - Я никогда не целовал даже собственную руку.
- Полагаю, боялся подхватить чуму! - усмехнулся церемониймейстер. - Слушай внимательно! Жди, пока ее величество не обратится к тебе, и ни при каких обстоятельствах не начинай говорить первым. - А если её платье загорится, а она об этом не знает?! - ухмыльнулся Руи.
- Гаси огонь и держи рот на замке! - церемониймейстер свирепо сверкнул глазами. - Когда тебя выпроваживают из зала, ты должен отойти на десять шагов назад, и только потом повернуться, потому что показывать свой грязный зад королеве - верх дурного тона!
- Откуда вы знаете, что он грязный - вы засовывали туда язык? - белокурый мальчик улыбнулся. - И я совсем не собираюсь пятиться назад, чтобы не споткнуться об один из этих чертовых ковриков и упасть на свою попу, которая не отскакивает.
- Вот на это было бы приятно взгляуть - как ты брякнешься! - произнесло низкорослое существо, улыбаясь при этом как злая горгулья. Затем, по-видимому, по сигналу, полученному откуда-то свыше, церемониймейстер приложил ладони ко рту и завопил голосом великана, задув все свечи в пределах двадцати футов от него: - МАСТЕР РУИ-ДЖУЛЬЕТТА, да будет угодно Вашему Величеству!
Хлопнув со всей силы по заду Руи, церемониймейстер прошипел: - Твой выход, белокурая бестия, и пусть тебе не повезёт!
Слегка пошатнувшись, но быстро придя в себя, Руи с невозмутимым достоинством подошел к королеве на расстояние трех футов, где склонился в поклоне, более низком, чем ему было сказано - его спина заскрипела в горьком протесте, ибо она совершенно не привыкла к подобному обращению. «Какого хрена на меня нашло! - подумал мальчик про себя. - Я нарушаю все свои собственные правила!»
Вблизи было почти невозможно определить, как выглядит лицо королевы, настолько сильно оно было замазано неумело нанесенными румянами и пудрой, а ее редкие волосы, обильно выкрашенные хной, буквально вопили - но высокомерно-властные манеры Тюдоров проявлялись во всей своей силе. Драгоценности блестели в ее изысканном головном уборе и великолепном платье, переливающимися всеми цветами павлиньего хвоста.
Её величество протянула не слишком чистую правую руку, на всех пальцах которой красовались золотые кольца с драгоценными камнями. Взяв руку, Руи поцеловал свой собственный большой палец, оказавшийся поверх монаршей руки, ощутив при этом небольшой триумф от того, что вновь обрел небольшую часть своей запуганной мужественности.
