Из чего Марк должен был понять такие частности, было совершенно неочевидно, но уточнять он не стал. Просто по-джентльменски склонился к протянутой руке и коснулся нежной кожи губами.
Тугой комок в горле, очень мешавший ему последнюю неделю, медленно таял.
— Мне надо в душ, — своим невероятным голосом сообщила Варвара, и Марк быстро посмотрел на неё, удивившись странности интонаций. — Я еще сценический грим не сняла, и голова вся в лаке…
— Что с тобой?
В темных, немного крупноватых глазах не осталось никакого перламутра. Только бездонный сумрак.
— Гренландия хочет ребенка, — облизнув густо вишневые губы, сказала Варвара. — Натуральным способом. Она вообще малость повернута на натуральности. Органик фан.
— Понятно, — сказал Марк, — возьми халат в шкафу.
Было одиннадцать вечера. За окном, мигнув на прощание, разом погасли все фонари. Осенний дождь стучал в окна.
Марк распахнул створки и немного подышал, как собака, высунув язык.
Потом, испугавшись, что оперная дива Гренландия Брик простудится после душа, аккуратно закрыл окна.
Достал из холодильника кусок мяса и бросил на сковородку.
Мясо шипело, дождь стучал, Марк дышал.
Пахнуло шампунем, теплом, влагой и родниковой водой, которая, конечно же, никакого запаха не имела вовсе.
— Собираешься ругаться со мной? — спросила Варвара. — У тебя даже спина такая возмущенная, как будто я предложила тебе что-то совершенно немыслимое.
— Так и есть, — сказал Марк. — Чего ты хочешь? Овощной салат или квашеную капусту?
— Марк Генрихович…
— Варвара, не лезь под руку, а то взорвусь, — честно предупредил он.
В полном молчании она наблюдала за тем, как он сервирует ужин. Чисто умытое лицо оказалось симпатичным и удивительно молодым — для такого-то контральто. Густые черные волосы стекали по плечам почти до пояса. Белизна кожи терялась в складках клетчатого мужского халата.
— Как там у Сереги с Лизанькой все прошло? — спросил Марк, припомнив волосатого детину, в котором Варвара приходила в прошлый раз.
— Никак, — встрепенулась она. — Серега переборщил с рыцарством. Лизанька ушла со свидания одухотворенная и еще более недоступная, чем прежде. Пришлось извиняться перед клиентом.
— Я не буду оплодотворять лесбиянку Гренландию, — выпалил Марк и поставил перед Варвара тарелку с едой.
— Вот как целоваться без спросу лезть…
— Варвара, не бузи.
Она надулась. Капризно поворошила вилкой капусту и надула губы.
— Неприятный вы все-таки человечишка, Марк Генрихович! Но предсказуемый — жуть просто. Я как знала, что вы мне откажете, поэтому с Сереженькой еще вчера договорилась…
