- Я думаю, что Штильмайер...
- А я думаю,— перебил Сутоцкого Шарафутдинов,— если была расписка, то настоящий немец...
- Курт — австриец...— буркнул Сутоцкий: на него действовал яростно горящий взгляд Закридзе, и он начинал верить, что дело с запиской, пожалуй, не совсем чисто.
Закридзе только усмехнулся, многозначительно и с презрением. Шарафутдинов молча изучал записку.
- Что будем делать? — спросил Сутоцкий.
Ему не ответили. Холодало. Потянуло псиной. Шарафутдинов посмотрел на часы, словно засекая поворот событий, и сказал:
- Ерунда все.
- Что ерунда? — осведомился Сутоцкий.
- То, что Закридзе болтал, а ты поверил.
- Я... не поверил.
- Почему — ерунда?— спросил Закридзе.
Потому что в схеме есть то, чего у нас на карте не было. Значит, схема правильная. А если правильная, выходит, человек, ее писавший, рисковал головой. Понятно?
- Не понимаю... — возмутился, но уже не так яростно Закридзе.
- А ты думай! Что ты знаешь о разведке? — Шарафутдинов говорил спокойно, с чувством превосходства.— «Провокация»! — передразнил он. — Я с Матюхиным лазил и видел, какой он.
Закридзе уже набрал воздуха для очередного взрыва, но смолчал.
- Вот на что смотреть надо. — Шарафутдинов потряс схемой.— Видишь, вот тут у них командный пункт и ход сообщения к нему — крытый... Вот почему никто из наших наблюдателей его не обнаружил. И еще, я думаю, потому, что этот командный пункт как бы запасной, он почти не используется.
- За всех решаешь? — съязвил Закридзе.
- Схемы нужно уметь читать. Учись! Сколько траншей на взлобке, Закридзе?
- Ну... две.
- А здесь, видишь, три. Третья — крытая. Вот мы ее и не видели. Схема — верная. И австриец тот — верный.
Сутоцкий с недоумением смотрел на Шарафутдинова, слушал его властный голос и удивлялся: когда и как он стал таким? Как он просмотрел рождение настоящего разведчика и командира? И властность, и умение взять инициативу в свои руки, и, главное, ум.
- Как у тебя все правильно!
- А почему обязательно должно быть неправильно? Вот тебе про сортир говорили. Что говорили?
- Что ты пристал?
- Сортир перенесли прибывшие части. Почему? А потому, что стоял он за командным пунктом, а ветер все время был западный. Надувало. Те, что строили оборону, думали: хорошо, офицерам недалеко бегать. А эти чувствуют себя временными, подменными. Им лишь бы сейчас удобно. Понял? Вот они и построили новый, поближе, на линии КП. Значит, командный пункт действует. Это главное, что нам нужно понять. И еще. Видишь, здесь и здесь — пулеметы и дзот. Зачем? А затем, чтобы прикрыть КП огнем. И заметь, на наших схемах они тоже не показаны. Почему? А потому, что у них своя задача — прикрыть КП. Вот они и молчат. А раз молчат — не засечешь. Ход к ним тоже крытый. Вот и запомните...
