Черта — импровизированная линия, отделяющая лес от зоны опасности, — действительно впечатляла. Отряд стоял, открыв рты от ужаса и удивления, не в силах двинуться с места: перед ними высшие силы как будто провели гигантским карандашом по земле, отделившим один мир от другого. Ни с того ни с сего за Чертой трава меняла свой цвет с зелёного на пожухло-жёлтый, деревья становились серее, а воздух — тяжелее. Над мёртвым лесом стелился туман, то сгущаясь, то расползаясь в стороны. Даже вода, протекавшая там, менялась: внутри неё теперь плыли чёрные, будто нефтяные пятна, скрываясь на самом дне от людских глаз. Никто долго не осмеливался перешагнуть через неё — слишком сильным был страх перед неизвестностью, слишком хорошо «счастливчики» знали, что значит «смерть» в Пустоши.
— Надо идти, — бросил Мэл, беря инициативу на себя. Остальные посмотрели на него с недоумением и… уважением.
Келли надрывно откашлялся и выплюнул в воду чёрно-зелёный ком болезни. Он стал кашлять совсем недавно — вдруг остановился и осел на землю, словно сами лёгкие выходили из его организма. Симптомы они уже видели, и Макри, испугавшись, поспешила дать ему лекарства. Они всё ещё надеялись, что они подействуют, но сам Келли, похоже, больше не верил в выздоровление, всё же оставаясь невозмутимым и не передавая отчаяние остальным. Иногда Вайесс слышала от него только сдавленное «Прости», сказанное, скорее всего, бессознательно. Она перешагнула Черту следом и позвала остальных незаметным движением головы. К облегчению отряда, когда они перешли её и даже продвинулись немного вглубь, не случилось ничего необычного.
— Нужен привал… Прошу, дайте отдохнуть, — взмолился Мэл, когда они одолели ещё пару километров и день стал клониться к вечеру. Было видно по повисшим плечам и дрожи в коленях, насколько он устал тащить носилки, и Корас сжалился.
— Добро, ищите место и разводите костёр. — твёрдо, уже окрепшим голосом сказал он, тем самым вызвав улыбку понимания на лице парня. Он сказал ещё что-то, но никто не придал этому значения, сосредоточившись теперь только на приготовлениях к ночи.
Отряд обосновался на небольшой поляне посреди леса. Здесь не росли цветы, и не было кустов, но, по словам Полярника — главное было держаться подальше от деревьев. Прежде чем отправиться спать — дальше восстанавливать силы — Корас приказал дежурить по двое и обыскать местность вокруг на наличие опасности, в том числе и злополучных ульев. Но ничего подозрительного они не нашли и улеглись в палатки, оставив дежурных. На первую половину ночи никто не вызвался и Мэл, снова приняв ответственность, назначил себя и Вайесс, которой теперь, похоже, после последней смерти доверял больше остальных. Теперь они сидели, вжавшись в стенки одной из палаток и пристально вглядываясь в темноту. Сначала немного мешали фонари — глазам нужно было привыкнуть к отсутствию света, но когда они потухли, стало гораздо удобнее. Вайесс расфокусировала зрение, не вглядываясь в одну точку — она знала, что так сможет увидеть и заметить больше, чем если сконцентрирует взгляд. В отличие от неё, Мэл сразу стал беспокойно оглядываться по сторонам, наверное боясь, что может повториться судьба Хела. Звёзды светили на удивление ярко, луна была в самой последней фазе, и деревья отбрасывали вглубь леса чёрные длинные тени, терявшиеся где-то в скоплении веток и корней. В профиль лицо Мэла показалось ей довольно привлекательным — короткие волосы, связанные в пучок чуть ниже затылка, высокий лоб и выразительный изгиб подбородка, поросшего редкой щетиной — и она невольно подумала, что если бы не военная карьера, он вполне мог бы стать моделью. Она вряд ли могла сейчас разглядеть его полностью, даже если всматриваться с усилием, но мозг достроил образ по памяти, дополнив его романтичным светом луны и стройными тенями. Мэл заметил, что на него уставились, и ухмыльнулся.
