Каменская осталась съ тремя малолѣтними дѣтьми на рукахъ. Въ околоткѣ жалѣли переработавшаго доктора. Паціенты, быть можетъ, въ знакъ сочувствія продолжали посѣщать пріемный кабинетъ и звонить въ телефонъ по ночамъ. Волей-неволей пришлось ей положить себѣ на плечи свой домашній крестъ и попробовать идти впередъ по своей жизненной дорогѣ. Она справилась съ этой задачей скоро и легко. Американская выучка не пропала даромъ. Она помѣстила мужа въ дорогую больницу, старшую дѣвочку отправила въ Канаду къ двоюродной сестрѣ, мальчика отдала въ образцовую школу-пансіонъ и при себѣ оставила только младшую дѣвочку. Теперь она съ утра до вечера посѣщала паціентовъ, даже сохранила негра и лошадь. Осеннія ночи, по примѣру мужа, она проводила въ креслѣ, въ вѣчномъ ожиданіи телефоннаго звонка. Здоровье госпожи Каменской, однако, было крѣпче, чѣмъ у ея бѣднаго супруга. Лицо ея до сихъ поръ сохранило румянецъ, и выраженіе его было такъ спокойно, что по внѣшнему виду никто не могъ бы заключить, что пять лѣтъ тому назадъ эта уравновѣшенная, хорошо сохранившаяся женщина ломала руки передъ постелью больного мужа, не зная, чѣмъ заплатить накопившіеся счеты.
Госпожа Журавская перехватила улыбку докторши и впала въ минорное настроеніе.
— Трудно бороться съ равнодушіемъ толпы, — сказала она, — особенно женщинѣ и артисткѣ!.. Америка невѣжественна, ей нѣтъ дѣла до искусства!..
— Америка — хорошая страна!.. — неожиданно сказала четвертая гостья, которая сидѣла нѣсколько поодаль и сосредоточенно пила блѣдный чай съ блюдечка. Она была непохожа на другихъ. Это была маленькая полуувядшая женщина, со впалыми щеками и большими безцвѣтно-сѣрыми глазами. Неуловимыя подробности ея наряда, манеры, прическа, даже покрой воротничка, изобличали въ ней старую дѣву. Она пріѣхала въ Америку около четверти вѣка тому назадъ и уже больше десяти лѣтъ вела въ нижнемъ Нью-Іоркѣ двѣ школы, дневную для дѣвочекъ и вечернюю для взрослыхъ женщинъ. Мало-по-малу она такъ втянулась въ свое занятіе, что совсѣмъ перестала думать о личной жизни. Она, кажется, и замужъ не вышла потому, что ей некогда было подумать объ этомъ. Она была постоянно въ хлопотахъ, читала безплатныя лекціи, устраивала елки и дѣтскіе праздники, изобрѣтала различныя средства, стараясь настолько заинтересовать своихъ взрослыхъ ученицъ, чтобы онѣ не ушли изъ вечерней школы до конца года. Въ общемъ, она была одной изъ тѣхъ незамѣтныхъ труженицъ Америки, которыя совокупными усиліями совершаютъ огромное культурное дѣло, превращая разношерстную толпу неграмотныхъ и полудикихъ переселенцевъ въ проворныхъ американскихъ гражданъ, искусныхъ на всякую выдумку.
