Журавская нѣкогда была подающей надежды пѣвицей. Съ тѣхъ поръ прошло лѣтъ пятнадцать, и голосъ ея исчезъ вмѣстѣ съ молодостью, но до сихъ поръ она зарабатывала себѣ карманныя деньги своими вокальными средствами, главнымъ образомъ отъ компаній фонографовъ, для которой она выпѣвала въ огромную трубу записывающей машины различныя русскія и малорусскія пѣсни. Фонографъ очень распространенъ въ Америкѣ, и восковые цилиндры съ записями ея напѣвовъ достигали Орегона и Новой Мексики, вмѣстѣ съ разбросанными партіями русско-еврейскихъ переселенцевъ.
Госпожа Журавская, однако, все еще не хотѣла помириться съ своей скромной долей. Она до сихъ поръ мечтала о томъ, чтобы попасть на оперную сцену, и въ ожиданіи будущихъ благъ основала женскій музыкальный союзъ въ нижнемъ Нью-Іоркѣ. Русско-еврейское населеніе Дантана весьма музыкально и въ послѣдніе годы поставляетъ солистовъ пѣнія и игры на всю Америку. Знаніе музыки, кромѣ того, считается первымъ признакомъ порядочности, отличающимъ культурную женщину отъ некультурной. Дамы, составлявшія союзъ вмѣстѣ съ госпожей Журавской, почти всѣ представляли перезрѣлыхъ претендентокъ на музыкальную карьеру. Немудрено, что онѣ правильно пополняли свои взносы и вмѣстѣ съ тѣмъ всѣми силами старались увеличить доходы и значеніе союза. Въ послѣдній годъ въ союзѣ стали даже поговаривать о необходимости завести собственную сцену, чтобы дать возможность всѣмъ домашнимъ талантамъ выказать передъ міромъ свой природный блескъ.
Докторша Каменская слегка улыбнулась, но не сказала ни слова. Она была женой врача, но имѣла собственный докторскій дипломъ и познакомилась со своимъ мужемъ на выпускномъ курсѣ медицинскаго факультета. Это было тоже около пятнадцати лѣтъ тому назадъ. Потомъ они женились, открыли пріемный кабинетъ на одномъ изъ модныхъ перекрестковъ Дантана и мало-по-малу пріобрѣли хорошую практику. Докторъ былъ спеціалистъ по мужскимъ болѣзнямъ, а докторша по женскимъ, и паціенты разыгрывались, какъ по нотамъ. Постепенно, однако, семья Каменскихъ стала увеличиваться.
Съ третьимъ ребенкомъ докторша отошла на задній планъ. Докторъ захотѣлъ получше обезпечить свою семью и сталъ работать за двоихъ. Мало-по-малу онъ увлекся и поставилъ себѣ цѣлью во что бы то ни стало перейти въ разрядъ докторовъ съ лошадью. Съ утра до вечера онъ бѣгалъ на практику, урывалъ часы у сна, въ осенніе мѣсяцы, особенно бойкіе для докторскаго ремесла, завелъ даже привычку спать въ креслѣ, не снимая одежды, чтобы быть готовымъ летѣть къ паціентамъ по первому звонку телефона. Черезъ пять лѣтъ каторжной работы докторъ завелъ-таки лошадь и негра лакея и сталъ разъѣзжать по паціентамъ въ собственномъ экипажѣ, но воспользоваться своимъ благосостояніемъ ему не пришлось. Переутомленная природа внезапно заявила свои права, дѣло окончилось нервнымъ ударомъ, и дѣятельный охотникъ за паціентами почти внезапно превратился въ инвалида, который требовалъ постояннаго ухода за собой, какъ маленькій ребенокъ.
