- Пытку говоришь? - усмехнулась Лилия, вспоминая, что является настоящей пыткой, продолжая, медленно шествуя к своему центральному месту за столом. - Так я до сих пор и не знаю истинных условий контракта. Хотя подозреваю…
Девушка выпрямилась, царственно заняв свое место на предварительно аккуратно отодвинутом и затем задвинутом стуле с витыми ножками. Видимо, дела матери шли в гору или появился чрезвычайно богатый партнер, а, может, она просто очень хотела забыть все произошедшее в ее жизни за последние годы и в роскоши находила некое утешение и забытье.
- Что тут говорить… Не заключай сделки со злом, даже во имя добра. Цена всегда одна. Я не права? - продолжала девушка, но Цетон, поймав на миг ее пустой блеклый взгляд, безмолвствовал, ничего не подтверждая и не отрицая хотя бы единой чертой своего стертого мрачно-благодушного лица, затем ухмыльнулся с явной подколкой, конечно же, не в адрес хозяйки:
- Зато добро никого не может спасти от боли.
Розалинда слабо улыбнулась, ничего не выражая этой призрачной улыбкою последнего осеннего листка, сморщенного, желтого, некогда питавшего древо, а ныне лишь медленно молчаливо гниющего под подошвами асфальта. Возразить она не могла.
- Запомни, мы здесь на “птичьих правах”. Ты уже успел что-то выяснить о матери и сестре? - неторопливо и без аппетита завершая трапезу, поинтересовалась хозяйка.
- Конечно, как вы приказали, я начал расследование ранним утром, с первыми лучами зари. Вот список свидетелей, а также сведения, которые удалось добыть, - отозвалось бархатным искренне неискренним голосом существо, извлекая немедленно откуда-то огромную, но невозможно аккуратную кипу бумаг, фотографий и, очевидно, личных записей “следователя”, красовавшихся крупными витыми буквами древних фолиантов на поверхности обычной печатной бумаги.
- Вывод? - следовало бы сказать с жадным волнением, но спросила холодно, размеренно и четко Розалинда.
- Судя по данным, полученным от соседей, госпожа, Ваша достопочтенная мать прожила здесь не больше двух месяцев, квартира уже давно пустует. Ваша сестра находится в детдоме номер N, если прикажете, я, как Ваш опекун, сумею забрать ее не позднее сегодняшнего вечера.
- Приказываю. Когда это ты стал моим опекуном? Значит, мать лишили родительских прав, а отец сам отказался, что-то провернув с законом? Да с его любовницей-юристом, впрочем, не мудрено. Так, где же мать, хотя я уже почти догадалась?
- Вы догадались, ее, так же, как и Вас, забрали в клинику два с половиной месяца назад.
