— Александр. Саша. Я тоже ряженый. Не воевал я в Великую Отечественную. Славы захотелось, вот и надел отцов пиджак с наградами. Да потом награды матери добавил к ним, — Тюляпин вздохнул и повесил голову.
— С нами понятно. Остался Коля с Уренгоя. Для ветеранов он молод. Значит, какой-то другой грех есть. Колись, братец.
— Я… не знаю…
— Я знаю, — с сарказмом усмехнулся Тюляпин. — Он здесь для того, чтобы проверить свою версию и безвинно убиенных немцах.
— Убедительная версия. Вот так, Коля, теперь ты боец Красной Армии. Как ты там говорил? Убийцы ни в чём не повинных немецких солдат? Или что-то в этом вроде. Теперь тоже будешь убийцей. Это, Коля, война. Самая настоящая. Тут тебе в бундестаге не дадут читать лекции.
— Я не могу быть солдатом! Мне шестнадцать лет! Я несовершеннолетний!
Александр рассмеялся.
— Мы, как ты уже заметил, помолодели при переносе в другую реальность. А ты — постарел! Нас всех привели к одному возрасту. Не знаю, кто это сделал, но я, похоже, начинаю верить в бога.
— Надо идти к немцам и всё рассказать! Они поймут! Комиссары нас сразу к стенке, а они цивилизованные люди!
— Малыш! Опомнись! Это тебе не в две тысячи девятнадцатом в бундестаге выступать. Здесь другой мир! Точнее, война. С твоими рассказами тебя сочтут либо придурком и расстреляют, либо попробуют тебя использовать. Используют и всё равно расстреляют, чтобы противнику не достался. Вот тогда не факт, что советы выиграют войну. Тогда и ты уже не родишься…
— Вы не правы! Немецкая нация…
— Заткнись, нацист недоделанный! Надо думать, что делать дальше, а не выяснять гуманность нации.
Александр похлопал себя по карманам. Отстегнул клапан и извлёк на свет солдатскую книжку.
— Ого! Я при документах! Сейчас глянем. Письмо, — разочарованно протянул Александр. — Даже адреса нет. Какой-то Нине писал…
Александр, вдруг, замер.
— Выходит, что я писал? У вас, что-нибудь есть?
Тюляпин мотнул головой. Коля достал фото женщины лет сорока.
— Дай, гляну!
На обороте три слова: всегда рядом, мама. Даже даты нет.
— Приехали. Ни года, ни имён, ни части…
— Ни оружия, — добавил Тюляпин.
— Оружие! Мать его! — Александр вскочил, словно обжёгся. — Без оружия мы дезертиры! «Ветераны» боевых действий, блин…
Он оглянулся на грузовик. Слушай, а ведь в кабине должен был быть офицер. А у него точно должны быть документы! Хлюпик, сиди здесь и не дёргайся, а то второй фонарь засвечу. Понял?
Коля зло глянул на Александра и кивнул.
— Аркадий, гляди по сторонам. Проворонишь фрицев, нам хана! Понял?
