— Билетъ, говорю, мнѣ не нужно, а напишите мнѣ письмо, чтобы люди меня не трогали. Пойду я искать этотъ Брестъ…
— А вы грамотный? — внезапно спросилъ я.
Подробности оригинальнаго разсказа навели меня на мысль, что мой новый знакомецъ не силенъ въ чтеніи и письмѣ.
— А ни! — сказалъ Кончакъ. — Пыталъ я учиться, то по-нашему, то по-польскому, то по-здѣшнему; перемѣшалось у меня, не могу разобрать, гдѣ чіе. А потомъ думаю: На что мнѣ эти книжки? Когда Богъ свѣтъ строилъ, онъ въ книжку не смотрѣлъ, то и мнѣ не надо.
— То я говорю: напишитъ мнѣ письмо! — снова началъ Кончакъ прерванный разсказъ.
Посмѣялись они между собой и написали мнѣ письмо по-нашему и по-ихнему, по-нѣмецки, что ли, — что этого человѣка не трогайте, онъ землепроходъ. Дали мнѣ денегъ немного. Пошелъ я изъ того города, и пало мнѣ на умъ: а что за бѣда, если я языка не знаю? Пускай я буду, какъ нѣмой. Думаю, все равно, обману здѣсь нѣтъ. Вправду, языка у меня нѣтъ здѣшняго. Попробовалъ я разъ, пришелъ въ деревню, люди мнѣ то да се, а я: ме-ме! Руками на ротъ показываю. Хорошо обошлось. Покормили они меня и амтмана не поминали, а я дровъ напилилъ. Такимъ манеромъ шелъ я себѣ потихонечку, и грѣхъ сказать, люди меня жалѣли. Гдѣ покормятъ, а я поработаю. Гдѣ и купить придется, и холодну никто не поминалъ.
Еще одинъ разъ, далеко это было, ужъ я изъ горъ вышелъ, да и отъ моря близко стало, присталъ ко мнѣ на селѣ человѣкъ какой-то, начальникъ или простой, не знаю. Привелъ меня въ домъ, наскакиваетъ, руками машетъ, бумагу показываетъ. Понимаю я, что онъ велитъ и мнѣ бумагу казать, досталъ то письмо. Вотъ онъ прочиталъ, что было по-ихнему, да еще и разсмѣялся. Сейчасъ книжку досталъ, да и давай въ книжку писать. Все въ письмо смотритъ и въ книжкѣ пишетъ. Все списалъ письмо, а мнѣ худа не сдѣлалъ, и письмо назадъ отдалъ и еще одинъ злотый далъ серебряный.
Шелъ я, шелъ, пришелъ на берегъ моря, и городъ опять большой, какъ Чешская Прага. Думаю, должно быть, это Брестъ, а спросить не умѣю. Было утро раннее, пошелъ я на пристань корабли смотрѣть. Вижу, люди стоятъ, будто работы ждутъ, грузчики по виду. Сталъ и я вмѣстѣ. Они говорятъ ко мнѣ, я, конечно, не понимаю, а опять, слышу, спрашиваютъ: кто, молъ, ты? — Думаю, теперь довольно мнѣ молчать: ткнулъ себя пальцемъ въ грудь. — Я русъ! — говорю.
Что же вы думаете? Дали они мнѣ работу, мѣшки таскать на берегъ съ корабля, и ночевать меня повели. Сталъ я жить въ этомъ городѣ и каждый день на работу ходить сталъ, и даже по-ихнему началъ подучиваться немножко. Только теперь забылъ. Очень ужъ у нихъ навыворотъ, хуже чѣмъ у нѣмцевъ. Надо сказать: молоко, а они говорятъ:
