– Немного, – ответила она, и мы засмеялись.
Я спросил, как дела с короткометражкой, она ответила, что фильм бесполезный, ужасный и глупый.
– Что ты на самом деле делала эту неделю? – спросил я.
– Дурака валяла, – ответила она. – А ты? Что делал?
– По большей части писал.
– И?
– Что и? – уточнил я.
– Когда мы увидимся?
– Думаю, в субботу.
– Давай в пятницу.
– Тебя не устраивает суббота?
– Не хочешь пропустить матч «Наполи»? Тебе футбол важнее, чем я, признавайся.
– Тогда в пятницу, – сказал я.
– Я правда не могу в субботу. У меня ужин с родителями.
– Ты просто хочешь увидеть, откажусь ли я ради тебя от «Наполи», – сказал я.
– Откажешься?
– Только если ты скажешь свое настоящее имя.
– Нет.
– Тогда все равно откажусь.
Я свернул самокрутку и закурил. Она тоже – на другом конце провода закурила.
– Ты думал обо мне в эти дни?
– Постоянно, – ответил я ей.
– Не верю.
– Ошибаешься.
– Я не заметила, что ты думал обо мне.
– Может ты была занята.
– Может, быть, да. Я работала.
– Работа портит цвет лица, – сказал я.
– И мне тоже?
– Нет. Ты красивая.
Мы договорились встретиться на следующий день, в 21.30, опять на пьяцца дель Джезу.
Я сел за письменный стол, чтобы закончить рассказ, но ничего не сделал. Почитал книгу, которую начал, но никак не мог сосредоточиться, нервничал по какой-то непонятной причине. На странице 55 решил остановиться: Ник Кейв – великий человек, великий музыкант, да и ростом вышел, мне очень жаль, что его сын погиб, сорвавшись со скалы дождливым днем, когда небо Брайтона было серым, но книга эта меня ничем не зацепила.
Я положил ее в книжный шкаф и понадеялся, что никогда больше не возьму ее в руки.
Я побрился, очень тщательно вымылся, ведь никогда не знаешь, что может случиться. Достал из кладовки высокие ботинки из черной кожи и отнес их в комнату. Из шкафа вытащил черные штаны и черный свитер с высоким горлом. Натянул его, шерсть царапнула свежевыбритое лицо. Посидел в зале с отцом, он на ковре, я на диване. Мы посмотрели пятнадцать минут первого тайма «Наполи» – «Дженоа», но ничего интересного не произошло. Потом я надел пальто и пошел на станцию.
– Я был еще молодым, – сказал один тип другому, сидя нога на ногу рядом со мной на скамейке, вместе с приятелем. – Я только получил права, – продолжил он. – Украл машину у отца. Потом заехал за Антонеттой, и мы поехали в Реджо Эмилия, никому ни слова не сказали. Позвонили домой через два месяца, только чтобы сказать, что мы поженились и что я нашел работу. У моей жены была ужасная семья, но моя и того хуже.
