Он был в красной шерстяной шапке, которая то и дело сползала ему на глаза.
– И что они? Ничего не сказали? – спросил второй, чьи кроссовки, похоже, когда-то были белыми.
– У них не было времени: я сразу бросил трубку. К тому же они не знали, где мы.
– А машина?
– Машину нашли. Отец сперва заявил на меня, потом забрал заявление, потому что я вернул ему машину. А потом, мы же были женаты, у меня была работа – что он мог сделать?
Второй почесал ладонь, потом шею. Закинул одну ногу на колено другой, принялся покачивать ею. Когда-то белая кроссовка, вся в черных жирных пятнах, двигалась взад-вперед, взад-вперед.
– И сколько вы пробыли в Реджо Эмилии? – спросил он.
– Двенадцать лет.
– Долго однако!
– Долго, да. Мы купили дом, машину. Только детей не было. Близнецы родились как раз тогда, когда мы вернулись в Неаполь.
– А почему вы вернулись в Неаполь? – спросил он.
– Потому что однажды утром я открыл балкон и понял, что меня все достало. Зашел на кухню и сказал жене: «Собирайся, в Неаполе куча народа находит себе пропитание, прокормимся и мы».
– Вы были очень смелыми, – заметил другой. – Сперва уехать, а потом вернуться.
Первый сдвинул на макушку шерстяную шапочку и ответил:
– Для меня все это было обычным делом. Потом, когда вернулся в Неаполь, встретил кузена жены, нашел и работу.
– И ты всегда был водителем автобуса, так?
– Всегда.
– И работа нравится?
– Уже шестнадцать лет работаю.
– И какая зарплата?
– Базовая. Тысяча триста – тысяча четыреста, зависит от месяца.
Я со скамейки увидел огни приближающегося поезда. Фары медленно спускались с небольшого холма перед станцией.
– Хорошо, – сказал второй.
– Да, – ответил ему первый.
Я поднялся со скамейки, только когда услышал визг тормозов и стало возможно разглядеть надписи на вагонах. Нажал на кнопку и перед тем, как дверь вагона открылась, успел увидеть свое отражение в стекле.
Вышел из поезда, потом со станции. Улицы были грязными, воняло отбросами и еще какой-то мерзостью. Я шел засунув руки в карманы и сжав их в кулаки: в правом – табак и зажигалка, в левом – шерстяная шапочка и пачка бумажных платочков. У стоянки такси рядом с пьяцца дель Джезу остановился, чтобы подождать Лолу. Смотрел перед собой, туда, откуда она появилась в первый раз, иногда оглядывался, потому что в баре показывали матч, счет все еще был 0–0. Неумолимо приближался конец первого тайма. Я достал мобильник, чтобы посмотреть на часы. Она должна была уже появиться, но пока что я видел только Инсинье на экране телевизора в баре – он сперва пригладил ладонью волосы, потом пальцем той же руки зажал одну ноздрю и высморкался через другую.
