– Откуда ты знаешь, какого он разряда, если никогда не читал? – спросила она.
– Ты знаешь, что это мороженое тебе закрывает половину лица? – спросил я.
– Так я кажусь еще красивее.
– Ты очень красивая и без мороженого.
Я закурил и повернул голову в сторону корабля. Он был от нас не более чем в двухстах метрах. На корму с верхней палубы спускалась разноцветная водная горка, а за металлической сеткой виднелось баскетбольное кольцо.
– Почему ты решил работать в море? – спросила она.
– Потому что захотел, – ответил я.
– Тебе нравилось?
– Работа – нет, а плавать – да.
– Объясни, – попросила она и укусила вафлю.
– Ты так страстно ешь мороженое, просто удивительно.
– Объясни!
– Мне нравилось быть далеко от всего. Ты уже не на земле, но при этом и не мертв. Ты смотришь новости, и все, что там говорят, тебя не касается. Ты больше не думаешь ни о доме, ни о семье, ни о чем. Ты где-то там, далеко, один.
– Может быть, так не для всех. Может быть, тот, у кого есть сын, будет все время думать о нем.
– Не знаю, у меня нет детей.
– Ни в одной части света?
– Ни в одной части света.
Она доела мороженое и сказала:
– Это было отличное мороженое. Правда.
Я ответил, что надеюсь, это станет прекрасным воспоминанием для нее. Она закурила. Я увидел пачку – «Кэмел Лайт», у меня такие же.
– Откуда ты? – спросил я ее.
– Из Кальвиццано. А ты?
– Соккаво.
– Там красиво, в Соккаво?
Я ответил, что самая красивая вещь в Соккаво – это я.
Мы шли, слева от нас были море и лодки, справа молниями проносились автомобили. Воздух был тягучим. Я увидел пещеру тоннеля, машины вылетали оттуда, как пули из ствола пистолета. Мы прошли насквозь небольшие сады и на улице, ведущей наверх, увидели человека, продающего напитки. У него было и пиво, но я ничего не взял.
– Отсюда, – указал я, положив ей руку на плечи, – мы можем пройти по пьяцца дель Плебишито и вернуться в центр. А можем и дальше идти по набережной, все равно придем в центр, но сделаем очень большой крюк. Что скажешь?
Этот вопрос был всего лишь предлогом дотронуться до нее.
Она ответила, что хочет пойти длинной дорогой, я уточнил, любит ли она пешие прогулки, и если да – нам очень повезло.
– В каком смысле? – спросила она.
– Потому что у меня отобрали права.
– Почему?
– Потому что шел дождь, я отвлекся, потерял контроль над машиной и врезался в автобус.
Она посмотрела на меня и прищурилась. Я подумал, что она пытается представить себе эту сцену.
– Дождь был сильный?
– Очень сильный.
