Даже если принять вышеизложенное определение, нужно будет очень потрудиться, чтобы разъяснить его содержание. Бог — существо бесконечное, и конечный человеческий язык неизбежно будет слишком ограничен, чтобы заключить в себе божественную природу. Богословие пытается найти некий срединный путь между, с одной стороны, простым признанием невыразимости божественной тайны человеческим языком, а с другой стороны, заносчивой претензией на адекватное знание природа Бога. Первый подход соответствует тому, что получило название «апофатическое богословие», основная мысль которого звучит так: самое большее, что мы можем сказать, это то, что Бог не есть (Он не конечен, не ограничен в могуществе и т. д.), но мы не можем сказать, что есть Бог. Такой вид богословия очень скоро обрекает себя на молчание. Второй подход — это искажение того, что называется «катафатическим богословием» (совокупность положительных утверждений о божественной природе). Опасность его в том, что можно угодить в ловушку представления о том, что Бог может быть заключен в пределы рациональных человеческих представлений. Один из возможных «срединных путей» между этими крайностями — сказать, что человеческий спор о Боге по существу своему может быть основан только на аналогиях. Мы можем пользоваться терминами, «указывающими» в направлении божественной бесконечности, но эти термины неизбежно берут начало в конечной человеческой перспективе.
Например, говорить о Боге как о личности, не значит верить в «старца на небесах». Это значит утверждать, что Бог действует целенаправленно и конкретно для достижения божественно избранных целей. Мы называем Бога «Отцом», а не «Силой», поскольку, несмотря на то, что Бог присутствует везде и всегда, божественные действия не носят такого неизменного характера, как, скажем, закон тяготения. Напротив, они индивидуально направлены и оформлены строго в соответствии с конкретными обстоятельствами.
Другие положения определения Свинберна также нуждаются в разъяснении. Под «всемогуществом» понимается утверждение о том, что Бог может сделать все, что хочет, в соответствии со своей божественной природой. Рациональный Бог не может быть заподозрен в совершении иррациональных действий, таких, например, как «создание слишком тяжелого камня, которого и Он не смог бы поднять» — цитата знаменитой головоломки, которая привлекала так много внимания средневековых богословов (они вообще тратили слишком много сил на решение логических головоломок). Всеведение предполагает, что Бог знает все, что можно знать. Объектом богословских дискуссий стал вопрос: а означает ли это утверждение, что любое действие личности, обладающей свободой воли, известно заранее? Знает ли Бог сегодня, что я захочу сделать завтра? Постановка вопроса в такой форме ставит еще одну проблему перед современными богословами: а каковы взаимоотношения Бога и времени? Можно ли эти взаимоотношения обозначить словом «вневременность», превосходство Бога над временем, с тем, что вся космическая история известна Богу «сразу». Или эти отношения скорее можно обозначить словом «вечность» — таким образом, что божественное присутствие бесконечно, но не вневременно, то есть Бог узнает о вещах только тогда, когда они случаются, — в соответствии с ходом времени? К этим вопросам мы должны будем вернуться позже.
