«Сын-то, сын ихний убивался так, что не приведи Господь, – судачили соседки после похорон. – Прямо страшно за него. Так ведь не виделись они с парнем лет шесть, а только встретились – и на тебе. Говорят, что, мол, не очень ладили они. Ну, так что ж, в семье всяко бывает. Зато похороны им устроил, и обед сделал – ой-ей-ей! – дай Бог каждому так-то».
И тут уж ни прибавить, ни убавить. Все было именно так. Никому даже в голову не пришло в чем-то заподозрить недавнего не то партизана, не то бойца Красной армии и провести расследование. Так кто же будет копаться по случаю обыденной смерти, когда сплошь да рядом остаются нерасследованными жестокие убийства.
Освирепели люди, озлобились до предела: банда на банде, шайка на шайке – всем руководит шпана с наганами, и где тут чекист, где бандит, поди разберись.
Он днем за шантрапой в кожанке чекиста гоняется, а ночью снял ее и грабит тех, кто побогаче.
Вот об этой кожанке и мечтал Бузыкин. Так-то все наладилось у него: и крыша своя над головой, и работа в порту непыльная нашлась. Рабочим по складу оформили, но он совсем недолго им побыл. И как только заведующего складами упекли за решетку, – кто-то донес (а кто – понятно), что подворовывает мужик, – то и двинулся Антон вверх по служебной лестнице. Учитывая его прежний опыт, повысили до помощника кладовщика. А это уже, извините, не простой рабочий. Тут иногда оборотистому человеку уже перепадает и на хлеб с маслом. Да если все делать умеючи, то и комар носа не подточит. Главное, чтобы не захотел кто на тебя донести. А если захотел, то чтобы не успел. И тут его опыт не знал себе равных. В общем, не прошло и года, а он дорос и вовсе до кладовщика. Но понимал, что чувство безопасности сейчас можно обрести, только вступив в органы ГПУ. Вот только обратиться боялся: не понаслышке знал, что отбор туда уж очень строгий.
Проверяют, мол, всю подноготную. Поведал ему об этом некий Семин, клиент, которому он оказывал услуги в приобретении дефицитных товаров. Местный чекист, из начальников, тот не раз предлагал ему перейти к ним на службу. С твоей-то, мол, биографией героя-партизана аккурат место в наших славных рядах. Он даже номер служебного телефона дал...
Предложение заманчивое, но если копать начнут да, неровен час, выяснят, то... Дальше гадать не хотелось. Вот если бы сразу, без проверки, тогда другое дело.
Наверное, он никогда бы так и не решился, если бы опять же не вынудили обстоятельства. Как-то поздним вечером постучались к нему двое мужчин, что, мол, не Бузыкин ли он. Ну, раз назвали по фамилии, завел в дом, пригляделся... Галичане! Те, с которыми он от Петлюры к деникинцам тикал. Одного из них, похожего на цыгана, он хорошо знал. Другого, постарше, видел мельком. И заныло-засосало под ложечкой: на кой леший они ему нужны? Что им надо? А потом вдруг мгновенная догадка: да это же шанс мне выпал отличиться. То, что участь всех врагов советской власти решена, уже ни у кого не вызывало сомнения; и все как-то приноравливались с ней дружить, а не идти супротив. Чем же он хуже? И переборол Бузыкин страх. Но вида не подает, надо выяснить сначала, с какой целью пришли. Мужики тоже приглядываются, не ошиблись ли. Потом вздохнули облегченно: он самый. И старший из них уже с улыбкой ему: вспоминай, мол, вспоминай.
