– Это я скажу. Детдом был в Херсоне, а того сторожа звали Арсением Гулько. Главное, его арестовали, когда Жоре было лет шесть, то есть, по его подсчетам, в тридцатом году. Арестовали как тайного врага.
– Это уже кое-что, – задумался Лукин, побарабанил пальцами по столу и решительно встал: – Ладно, попробуем поискать вашего Арсения. Если жив, что-нибудь да выясним, а нет – не обессудьте. – И подал руку также вставшей Вере: – Ну, до завтра. Надеюсь, в Алма-Ату поедем вместе? – В несколько смущенной улыбке он задержал ее руку в своей: – Вера, я видел, как ты только что молилась. Скажи, в твоей молитве было место майору Лукину?
– Да, – посмотрела она прямо ему в глаза: – Я благодарила Бога за то, что Он послал к нам именно вас.
Это ведь по Его, Божьей, воле прибыли вы, а не кто-то другой. Тот, другой, – кто бы он ни был, – и пальцем бы не шевельнул для нас с мамой и Сергеем. Я в этом больше чем уверена. Опыт! И вот по воле Бога пришло сегодняшнее оправдание. Оправдание – и освобождение.
– Ну, оправдание – ладно, понял. А освобождение? – не снимал он улыбки. – Тебя ведь уже месяца три как освободили.
– Ну да. А теперь пришло и Его освобождение.
– Чье? И от чего?
– Прежде всего – мое. Все от тех же уз и клеветы. А теперь я свободна и внутренне. И верю, что будет время, когда Он точно так же освободит и вас.
– Но я не в узах и никогда в них не был, – мягко возразил он и улыбнулся уже немного снисходительно:
– И, надеюсь, не буду. От чего же прикажете меня освобождать?
– Вы не обидитесь на то, что я скажу?
– Не обижусь, говори.
– Бог освободит вас от уз греха, – просто сказала Вера и заторопилась с пояснением: – Ведь грешник – это необязательно такой злодей, как Бузыкин. Большинство из нас грешники уже потому, что не признают Бога. «Все совратились с пути, до одного негодны: нет делающего добро, нет ни одного...» – вот что нам говорит Библия. Выходит, Божьим человеком является только тот, кто способен делать добро. Но он не может делать добро просто так, от себя, нет. На это его вдохновляет Господь! Потому что добро – только от Него. Вот когда вы решили помочь в расследовании моего дела... скажите: у вас не было чувства, что кто-то вел вас к этому? Ну, как бы подталкивал к действию?
Майор смутился. Этим вопросом он был застигнут врасплох, а она, увидев растерянность в его глазах, несмело коснулась его руки, но твердо переспросила:
– Скажите: не было?
Неимоверным усилием воли он подавил готовое вырваться признание и, совладав с душевным волнением, отвернулся и сказал куда-то в пустоту. Сказал проникновенно, с оттенком сожаления в голосе:
