– И ты больше с ним не встречался? Не разговаривал?
– Было дело. Дня через три встретились после второй смены. Я уже к казарме подходил, когда он окликнул меня со стороны леса – лес там прямо к казармам прилегает. Кругом никого, ночь и небо, хоть и звездное, а тени от деревьев такие, что все пространство скрыли от глаза. В общем, сразу я и не сообразил, кто это. Уже когда он отделился от деревьев, увидел, что Курамшин.
«Неужели, – думаю, – и правда, решил что-то мне устроить?» Но вижу, идет один. Подошел, постоял с минуту молча. Потом без всяких предисловий спрашивает:
– Библию дашь почитать?
Это было так неожиданно, что я растерялся. Давать Библию я, конечно, не собирался: думаю, уж кому-кому, но этому человеку она может понадобиться только для одной цели – чтобы меня сдать, а ее сжечь. Он увидел, что я туго соображаю, и так зачастил, будто боялся, что недослушаю. Ты, мол, не подумай чего, я только прочитаю и сразу верну. Мне, мол, на пару дней только. Чем еще больше убедил меня в своих намерениях.
– Библия для человека неверующего, – говорю, – что букварь для первоклассника. Сам подумай, может ли этот ученик за два дня осилить букварь? Если уж он, и правда, захочет постичь ее, то каждую буковку придется выверить, каждое слово прочувствовать.
– Значит, не дашь, – подытожил он со вздохом. – Да я так и предполагал. Все же думал, что ты посмелее других, не побоишься помочь бывшему зэку. А может... Может, у тебя ее нет? – с какой-то надеждой посмотрел он на меня, словно это его бы устроило.
Я промолчал. Врать не хотелось, а правда была бы слишком рискованной.
– Понятно, – покачал он головой. – Думаешь, я засланный казачок? А хочешь, докажу, что это не так? – И, не дожидаясь ответа, совсем понизил голос: – Если бы я хотел тебя сдать, сделал бы это уже давно. Любому оперу шепнул бы один адресок, и вас бы накрыли. А адресок такой...
Вот тут-то я и похолодел: он назвал точный адрес дома, где мы проводили наши тайные собрания. Гонения тогда уже набирали силу, и некоторые наши служители перешли на нелегальное положение. Стою в растерянности, перевариваю такую новость, а он не спускает с меня своего глаза, в котором мне чудится какой-то зловещий отблеск. Кое-как я справился с волнением.
– Ну, а что же ты в дом не зашел, – говорю, – если выследил?
– Так видел же, с какой оглядкой вы туда идете. Конспирация что надо. И потом, откуда мне знать, что меня там ждет: известно ведь, что незваный гость хуже татарина. Я, конечно, не верю всяким там агиткам, что вы детей в жертву приносите, но соглядатай – не дите.
