Весь путь до Херсона он был в сознании и молился, как и велела Ксения. Потом провал куда-то в бездну и долгая борьба за выживание. Консилиум врачей на первом же осмотре зачислил его в безнадежные: «мешок с перемолотыми костями», как выразился присутствующий там профессор из Одессы. И только в порядке облюдения клятвы Гиппократа решили все-таки прооперировать, а не дать спокойно умереть. Последнее вроде бы даже гуманнее было. А он выжил, несмотря на их пессимизм. И как только его перевели в палату, Ксения посетила его, и все время ее визита они провели в молитве. Так было после каждой операции (а их было пять!), и всегда она неизменно появлялась у него, молилась и читала Новый Завет. Вскоре скептическое отношение врачей к шансам пациента выжить стало меняться: из безнадежных он был причислен сначала к просто тяжелым, потом тяжелым, но положение стало стабильным, и наконец кризис миновал и вовсе. Тогда, уходя, она оставила ему Библию, которую он надежно прятал от постороннего глаза до полного выздоровления и выписки.
– Ты, Арсений, прямо в рубашке родился, – улыбнулся на прощание главврач. – За твою жизнь я не давал и одной десятой процента из ста. Не скрою, между прочим, что не дал бы и сейчас, если бы кого-то привезли в таком же состоянии, потому что... Понимаешь: ты не должен был выжить, и это не только мое мнение. Мой учитель из Одессы, светило медицины, профессор, осмотрев тебя, пришел к такому же выводу. Это только твой хирург еще на что-то надеялся, а больше никто. – И весело подмигнул, указывая на небо: – У тебя там, случайно, никого нет? А то похоже, кто-то замолвил за тебя словечко.
– Есть, – серьезно ответил Арсений. – Мой Ходатай на небе.
– Даже так, – совсем развеселился врач. – Ну, раз ты уже и шутить можешь, значит, действительно с тобой все в порядке.
– Я не шучу, доктор. Сам Иисус Христос просил обо мне Своего Небесного Отца. Поэтому я и выдюжил.
– Ну, ты... это... того, – улыбка сползла с лица доктора, – шути, да знай меру. За это... сам знаешь!
– Знаю, доктор, но не боюсь. Кого мне бояться, если то, что Сам Бог заботится обо мне, – истинная правда. И хочу, чтобы вы это тоже знали. Люди молились, чтобы Бог дал вам мудрости, а рукам хирурга терпения и искусности, чтобы спасти мне жизнь. Вы это сделали. Так прославьте же Его за дарованный вам талант. Вы ведь не сомневаетесь, что талант бывает только от Бога?
Доктор явно растерялся от такой неожиданной постановки вопроса и оглядывался по сторонам, будто искал чьей-то помощи, но в кабинете никого не было.
