Шаги затихли. Пыль поднялась в воздух, и я пыталась не кашлять. Я надеялась, что и Бяозу хотелось кашлять. Я надеялась, что ему было неприятно стоять на коленях как и мне.
— Прибывает почтенный Призрачный магистрат Кан Чжуан, который скоро будет Туди Гоном!
Я услышала шелест ткани, водопад бархата — паланкин со шторой? На чьих плечах его несли? Я увидела, как отец медленно меняет позу, поднимает голову и смотрит на Призрачного судью.
Я не знала, что отец увидел, но прочла его эмоции даже по ступням. Его стойка выражала ошеломление, не страх. Призрачный магистрат выглядел странно для моего отца, точно не был похож на угрозу. Как он выглядел? Лицо, нарисованное на яичной скорлупе? Мышь обычного размера? Лягушка ростом с человека и в изящном одеянии? Медведь с зеленой шерстью? Медведь с тремя глазами?
— Достопочтенный гость, — сказал гулкий голос, низкий и бархатный. Тон звучал вежливо, как у человека, который рос среди богачей, учился и умел решать конфликты властных людей и успокаивать совесть продажных. За богатым звучанием его голоса был обманчивый тон безжалостного бюрократа. — Мы рады приветствовать великого даоши Сяна Чжень Иня из рода Маошань Линьхуан среди рассыпающихся домов этой скромной деревни.
Гладкая речь и попытка унизиться от Призрачного магистрата не успокоили отца. Он передвигал ступни, словно был растерян из-за вида Гуияня. Он напоминал женщину? Был фазаном с девятью головами? Черепахой с тремя головами? Баклажаном? Тофу? Тофу с тремя глазами?
— Можете попросить вашу слугу встать, — сказал скучающим тоном Призрачный магистрат.
— Встань, Ли-лин, — сказал мой отец.
Я поднялась на ноги и, ведя себя скромно, посмотрела на паланкин. Он был на плечах дюжины теней в облике людей. На паланкине в окошке со шторой я увидела то, что так потрясло моего отца.
От вида Призрачного магистрат мои глаза выпучились. Рот раскрылся от потрясения, пока я смотрела на глупую фигуру передо мной, наряженную в древнюю королевскую мантию. Это был мужчина пятидесяти лет, который выглядел бы чудесно, не будь у него так много лишних рук.
У некоторых божеств — в основном, буддистов — было много рук. Картины и статуи всегда изображали их элегантно, их руки двигались синхронно, изящно, будто в божественном танце. Руки Призрачного магистрата не были такими изящными.
Я не видела, сколько именно рук у него было. Каждая тянулась в свою сторону, и они вместе придавали ощущение полного хаоса. Одна рука рассеянно постукивала по деревянной раме окна паланкина, другая гладила бархатные подушки, на которых он сидел, третья чесала его макушку, а четвертая тянула за мочку уха. Пятая будто отбивалась от воображаемых мух, еще две были важно сцеплены, и одна на коленях ничем хорошим не занималась. Призрачный магистрат будто сам не знал, что делать со всеми этими руками, так что игнорировал их поведение, словно родитель, которого замучили дети. Руки трепетали вокруг него облаком пчел, ладони сталкивались, двигаясь. Одна рука указала на меня, другая показала неприличный жест, и третья шлепнула по той ладони.
