Сдавать слишком много курток в комиссионный магазин было опасно. Помог отец. Он тоже относил куртки на комиссию. Его вызвали в милицию: «Откуда товар?» «Моя дочь уехала в Израиль, оставила мне много старой одежды». Отца отпустили. В комиссионный куртки мы больше не сдавали. Теперь мы шили куртки на заказ. Клиенты приходили по рекомендации. С удовольствием и гордостью встречали людей в наших куртках на улицах.
Кстати надо заметить, что тогда мы не одни шили одежду. В СССР не хватало не только еды, но и модной одежды. Больше всего процветал пошив джинсов. Откуда-то доставалась джинсовая ткань, фирменные замки, бирки, подбирались нитки. Самодельные джинсы продавались на барахолках, пляжах, с рук. Джинсов в магазинах не было, но в джинсах ходили все.
Неожиданно нашлась работа для меня. Повстречав на улице моего старого знакомого Моню Гольдберга, рассказал ему о своих проблемах. «Я тебе помогу», — сказал Моня. Он работал главным инженером строительного управления. На следующий день Моня зашел к своему начальнику Петру Васильевичу Сазонову и рассказал обо мне все, и даже то, что я сейчас в отказе и собираюсь на выезд в Израиль. Русский человек коммунист Сазонов спросил Моню: «Он хорошо работает?» «Да, — ответил Моня, — я ручаюсь за него». «Пусть приходит и работает, — сказал Сазонов, — мне на них наплевать»
Спасибо, уважаемый Петр Васильевич Сазонов. А моему дорогому Монечке век буду благодарен.
После второго отказа мы с женой решили съездить в Москву во Всесоюзный ОВИР. Может быть это наша местная милиция не дает разрешения? Поедем в Москву, поговорим со столичными начальниками, попросим. Мы же не политические деятели, не диссиденты. Мы хотим воссоединиться с нашей семьёй.
Оставили детей родителям и уехали.
Это было время андроповских облав. Моня посоветовал официально оформить отпуск на случай проверки. «Если остановят — скажи, что в отпуске. Я подтвержу».
Вот он Всесоюзный ОВИР. Москва, улица Покровка, 42. В большой строгой приемной никого нет. Все двери закрыты. Ходим читаем надписи. Открылось окошко приема граждан:
— Вы к кому?
— Мы хотели поговорить с кем-нибудь по поводу разрешения на выезд в государство Израиль для нашей семьи.
— У вас заявление с собой?
— Какое заявление?
— Мы принимаем только с письменным заявлением. Вот вам бумага, ручка. Пишите.
Что было писать? «Прошу компетентные советские органы помочь нашей разделенной семье воссоединиться. Пожилые родители, маленькие дети. Пожалуйста, помогите».
