— Сокращенно от Фрэнсис, — объяснила она.
— Понятно, — сказал Перри Мейсон, — чем могу быть вам полезен, мисс Силейн?
Темные глаза девушки продолжали смотреть на него, а указательный палец отправился в путешествие по ручке кресла, ощупывая при этом неровности кожаной обивки. Казалось, таким образом в этом движении бессознательно отражался мыслительный процесс молодой особы.
— Я хотела выяснить все насчет одного завещания, — ответила она.
Выражение спокойного терпения в глазах Перри Мейсона не изменилось.
— Я почти не занимаюсь завещаниями, — сообщил он девушке. — Я выступаю в суде. Специализируюсь по уголовным делам, преимущественно в суде присяжных. Двенадцать человек на скамье присяжных — вот моя специальность. Боюсь, что не смогу оказаться вам полезным в вопросе о завещании.
— Но, — возразила девушка, — это завещание, вероятно, будет рассматриваться в суде.
Он продолжал спокойно и бесстрастно разглядывать ее.
— Спорное завещание? — спросил адвокат.
— Нет, — ответила девушка, — не совсем. Я хочу кое-что узнать насчет условий опеки.
— Что ж, — с мягкой настойчивостью произнес он, — расскажите мне подробно о том, что вас интересует.
— Некто умирает, — сказала она, — и оставляет завещание, согласно которому наследник…
— Достаточно, — заявил Перри Мейсон, — можете не продолжать. Это и есть ваше дело?
— Да.
— Очень хорошо, — заметил он, — расскажите мне все до конца и хватит ходить вокруг да около.
— Это касается завещания моего отца, — подтвердила девушка. — Его звали Карл Силейн. Я его единственный ребенок.
— Уже лучше, — подбодрил ее адвокат.
— Согласно этому завещанию мне полагается куча денег, что-то около миллиона долларов.
Перри Мейсон оживился.
— И вы считаете, оно будет рассматриваться в суде? — спросил он.
— Не знаю, — ответила девушка. — Надеюсь, что нет.
— Ладно, продолжайте, — сказал адвокат.
— Я не могу их получить просто так, — продолжила девушка. — Они находятся под опекой.
— Кто опекун? — спросил Мейсон.
— Мой дядя, Эдвард Нортон.
— Хорошо, — произнес адвокат, — продолжайте.
— В завещании есть условие, согласно которому, если я выйду замуж до двадцати пяти лет, мой дядя имеет полное право по собственному выбору вручить мне пять тысяч долларов с капитала, а остальное распределить между благотворительными учреждениями.
— Сколько вам лет? — спросил Мейсон.
— Двадцать три.
— Когда умер ваш отец?
— Два года назад.
— И тогда же было утверждено завещание, а собственность распределена соответствующим образом?
