— У нас впереди целая ночь. Не торопи меня.
Но он был готов. Еще как готов.
— Я хочу тебя, — она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему.
— Подожди минуту, — он опустил ее на пол, и она тут же обвила ногами его талию.
— Раб любви, — она приподняла бедра, чтобы потереться о него. — Возьми меня сейчас же.
Он опустил ее бедра вниз.
— Не сейчас.
— Да, сейчас. А что в термине «раб любви» тебе не понятно?
Он усмехнулся.
— Я был первым, кто призналсясвоей в любви. Так что я получаю первую очередь.
— Мы в очереди?
— Да. Сначала я.
Она подавила улыбку. Для раба любви он был очень властным. Но даже их небольшая борьба за власть возбуждала ее.
— Думаешь, ты здесь главный?
— Я это знаю, — он выудил из-под халата ее махровый пояс.
— Может быть, я просто позволяю тебе думать, что ты здесь главный, — она нахмурилась, когда он обернул пояс вокруг ее запястий. — Что ты делаешь?
— Я намерен тщательно изучить тебя. Я не смогу этого сделать, если ты будешь продолжать торопить меня, — он вытянул ее руки над головой и обвязал концы вокруг ножки кофейного столика.
Она потянула за пояс и улыбнулась. Он достаточно свободно связал ее, так что она могла освободить руки, когда захочет.
— Так кто же сделал тебя боссом?
— Я сделал. Не стесняйтесь заявлять о своем негодовании.
— Я так и сделаю. Ты…ты — она судорожно втянула воздух, когда его язык пощекотал ее шею. — Ты слишком властный.
— Ммм-хмм, — своим языком он проделал путь вниз к ее груди.
— Ты пещерный человек, — она вздрогнула, когда его язык обвел ее сосок. — Напористый и полностью нес…
Он взял ее сосок в рот.
— Несносный!
Он потянул напряженный кончик, и она застонала.
Желание между ее ног становилось все более отчаянным.
— Фил, пожалуйста.
— Ты ведь не просишь, м? — он покусывал ее живот.
— Никогда.
— Хорошо, потому что это не остановит меня. По-прежнему моя очередь, и я еще не закончил с тобой.
Он просунул в нее два пальца.
Она вздрогнула.
— Ты такая влажная, — он пошевелил пальцами. — Такая красивая.
Она тяжело дышала, хватая ртом воздух. О Боже, это было так хорошо.
Ее ноги напряглись. Ее бедра приподнялись.
И тут он убрал пальцы. Здание вершины блаженства накренилось и рухнуло.
— Эй! — она никогда не была в таком отчаянии. — И что это было?
— Доверься мне, — он нырнул между ее ног.
Она взвизгнула от ощущения его языка. Он щекотал и дразнил ее, сосал и покусывал.
Напряжение вернулось в полную силу, и у нее перехватило дыхание. О Боже, если такова его очередь, он может делать это всю ночь. Целые две недели. Ее зрение затуманилось. В ушах у нее гудело. Все чувства, все мысли устремились к его порочному рту.
