– Ты собираешься всю ночь болтать? – проворчал недовольно.
– Раз уж ни на что другое ты не способен, что ещё остаётся? – ответила, запрещая себе думать о плохом.
Гранд хмыкнул и расслабился. Серьёзные разговоры выводят его из равновесия, а грубость спасает. Боюсь спросить, какое прошлое сделало его настолько неадекватным.
Только бы задремать, тогда и головная боль уменьшится. Но разве заснёшь, когда рядом кряхтит Гранд? Он слишком долго лежал на левом боку. Наверняка рука затекла, и спина ноет.
– Что ты понатыкала за моей спиной? Лежать невозможно! – ворчит.
Я убрала подушки и провела ладонью по его левой руке.
– Опять меня лапаешь! – рявкнул, пряча за грубостью протяжный вздох облегчения.
Взгляды скрещиваются через тьму, секунды сплетаются в ожидание.
Наконец я ощущаю ответное прикосновение. Как дуновение, подушечки его пальцев на моём предплечье. Это разрешение, принятие зависимости.
Потихоньку массирую его руку. Гранд издаёт стон удовольствия и тут же прячет его за кашлем.
– Помогает? – спрашиваю осторожно.
– Смотря от чего! Некоторые проблемы только ухудшились! – усмехается, потом добавляет тихо: – Да, помогает.
Наша грубая игра как защитный панцирь, но она то и дело даёт трещину, и из-под неё выглядывает человечность. Ранимость.
Закончив массаж, я снова легла рядом.
– Так и будешь держать меня голым?
– А как иначе? У нас же медовый месяц!
– Найди мне одежду! – требует нарочито грубо. – Не доверяю я тебе, мало ли, за что ночью ухватишься!
– Я уже просила одежду, не дают.
– Сделай мне что-нибудь из простыни!
– Прямо сейчас встану и начну шить. По вороту узор вышью.
– Сделай, Алёна… прошу тебя! Я не хочу спать рядом с тобой голым. Мне нужно хоть что-то, любая тряпка.
Гранд говорит серьёзно, и от этого кожу покалывает. Неприятно.
Вздохнув, я поднялась с постели и зажгла свет.
Мне не нравится, когда Гранд просит. Уж лучше пусть грубит. Пусть снова станет сильным, жестоким, пусть борется за наше спасение. Всё, что я ненавидела в нём, теперь необходимо для нашего выживания.
– Здесь есть простыни и старые полотенца. Я могу сделать либо тогу, либо набедренную повязку.
– Сделай набедренную повязку.
Я выбрала полотенце с бахромой на концах. Александр приподнялся и сам обернул его вокруг бёдер.
– Спасибо!
Моё первое спасибо от Гранда. Знала бы я несколько месяцев назад, когда влюбилась в харизму директора, что однажды он поблагодарит меня за старое полотенце, повязанное вокруг бёдер.
Вежливые люди отвечают «Не за что», но я не могу. Потому что есть за что, и тьма вокруг нас пропитана важностью этого момента. Я оставила Гранду ещё один кусочек гордости, и для него нет ничего важнее.
