Видимо Алена все же почувствовала некий холод в его словах. Взгляд ее потух, переместился на собственные руки без единого кольца на пальцах и она сказала:
— Знаешь, когда ты ждал меня на парковке у садика, я ведь проходима мимо… с детьми. Моя машина стояла рядом с твоей.
Вася в удивлении приподнял брови. Неужели он пропустил Зайку? Как он мог ее не узнать?
— Ты не заметил меня. Вернее, даже не посмотрел в сторону женщины, которая тащит за собой трое детишек.
— Зай, я… прости… — неуверенно начал он, но был прерван легким покачиванием головы.
— Не извиняйся. К чему я все это говорю?
Она поднимается из-за стола, подходит к окну и, смотря куда-то вдаль в беззащитном жесте обхватывает руками предплечья.
— Мы слишком разные. Ты не узнал меня, просто по тому, что тебе даже не могло в голову прийти, что у меня есть дети. В тот день я избавила нас обоих от неловкости.
Вася молчит, потому что знает — Алена права. Если бы она тогда заявилась с вот такой оравой к нему при первой же встрече, он бы ее, конечно, подвез, но телефончик брать не стал.
— Вась, ты нравишься мне… очень, — чуть слышно шепчет она, гладя на его в упор так, что сердце замирает. — Но дети для меня всегда и везде на первом месте.
Мужчина понимает, к чему Зайка клонит. И на чай с ватрушками она позвала не просто так. Решила раскрыть все карты, так сказать. Думала, что это напутает его.
Напутала. Кто ж спорит.
Но не настолько, чтобы он забыл, каковы на вкус ее сочные губы.
Луганский нахмурился.
Как там сказала Галя «скала гранитная»…
Он пока еще не понял хочет ли он быть этой самой скалой для этой женщины, но когда дома тебя ждет холодная постель, беспорядок и пустой холодильник, как-то не хочется уходить от туда, где так вкусно пахнет свежей сдобой и нежностью.
Даже если в соседней комнате их подслушивает четыре пары любопытных ушек.
— Зая, а у тебя кофе есть. Ты извини, но я чай не люблю.
— Что? — Зайка непонимающе хлопнула глазами, будто не понимая смысла слов.
— Кофе, спрашиваю, есть? Или в магазин сбегать?
— Есть, — она отмирает и кидается ставить турку на плитку. — Сейчас сварю.
Надо ей кофеварку подарить хорошую, чтобы не мучилась. Поставить только ее негде. Вася, приободрившись, деловито осматривается.
Да. Кухонька маловата, не то что у него дома.
Вася берет недоеденную ватрушку и с вернувшимся аппетитом начинает ее активно уплетать за обе щеки, скользя ласковым взглядом по идеальной длине Зайкиных ног.
Интересно как бы она смотрелась в коротком халатике на его кухне, готовя для него завтрак.
