— Да так... Понемножку.
— Смотреть тошно.
Услышав это, Такао почувствовал мгновенную вспышку ярости, ему захотелось заорать во всю глотку, но, не зная, что орать и на кого, он сдержался и промолчал. Как и в случае с пивом, всё, что он запирал внутри себя, дало о себе знать выступившими на глазах слезами. Спина возвращавшегося в гостиную брата напомнила об исчезавшей за турникетом Михо и выходящем за дверь отце. Все, буквально все стали ему чужими.
— А я говорю — слюнтяйство!..
Голова болела и как будто распухла изнутри. Краешком сознания он уловил долетавшие до слуха обрывки какой-то ссоры.
— ...ты бежишь от ответственности... Он ещё ребёнок...
— ...но я...
— Да я сейчас сам распла́чусь!
Шорох размашистых шагов. Грохот резко закрывшейся раздвижной двери.
Он с трудом разлепил тяжёлые веки, и от хлынувшего в глаза света голова заболела ещё сильнее. Мир расплывался, и всё, что он разглядел, — это сидевшую напротив него мать. Уперев локти в стол, она закрыла лицо ладонями, её плечи дрожали.
— Ты плачешь? — тихо подал голос Такао.
Мать подняла голову и улыбнулась. Вокруг её глаз размазалась тушь.
— Ты и сам плачешь.
Тут Такао заметил, что щёки у него мокрые. Ну да... Он не хотел возвращаться в их с братом комнату, остался на кухне и, потягивая мамину водку, незаметно для себя уснул.
— Вот что, завязывай с этим. Будешь и дальше таскать у меня выпивку — заставлю платить.
Он захохотал, и в голове снова застреляло.
«Не ты ли первая мне предложила? Ах да, я же хотел кое-что ей сказать», — рассеянно вспомнил Такао.
— Мама...
— Что?
— Вы на три года поспешили с разводом. Я ведь ещё ребёнок.
От этих слов на глазах у матери выступили крупные слёзы, она опустила голову, чтобы их скрыть, и с нервным смешком сказала:
— Я знаю. Прости меня, Такао.
Чувствуя, как неожиданно приятно горят щёки от слёз, Такао вновь провалился в пьяное забытьё.
Вопреки его опасениям, никто из одноклассников не смотрел на него косо, когда он появился в школе после двухнедельного отсутствия.
— О, здоро́во! — приветствовали его друзья-мальчишки.
— Фудзисава-кун, давно не виделись, — улыбались девочки.
Даже учитель во время переклички всего лишь попросил Такао больше не прогуливать. Всё это его не столько успокоило, сколько смутило.
На большой перемене он пошёл в кабинет девятого класса, чтобы поговорить с Михо Касугой. Не найдя её, снова отправился на поиски после уроков. Однако Михо нигде не было, и он подумал, что она, наверное, простудилась.
