Чуда не произошло. Первым, кого я увидела в это утро, оказалась Вострикова, которая сидела напротив меня и бесцеремонно рассматривала меня спящую. Даже во сне от ее тяжелого взгляда мне стало не по себе, я раскрыла глаза и разочарованно вздохнула — кошмар продолжался.
— Долго спите, через двадцать минут Чоп. Стоянка поезда пятнадцать минут, — предупредила она. — А вам еще надо похлопотать об инвалидной коляске для меня.
— Лидия, не помню, как вас по батюшке, — начала я.
— Митрофановна я.
— Лидия Митрофановна, а вы на ноги пытались встать? Вам же удалось сесть, может, вам только показалось, что у вас ноги парализованы?
— Типун вам на язык. С ногами у меня все в порядке! Я могу ходить.
— Зачем тогда вам инвалидная коляска? — опешила я, впервые видя перед собой человека, который при здоровых ногах мечтал об инвалидной коляске.
— Вы мне повредили спину, я не могу долго ходить с травмированной спиной. И уж точно не могу переносить тяжести, так что вам придется позаботиться о моем чемодане.
— Только не это, — пробормотала я, посмотрев под полку, из-под которой выглядывало пузатое чудовище, не поместившееся в рундуке.
— Алина, вставай, — в сердцах крикнула я.
Как моя подруга не поторапливала наших туристов, все равно мы выехали из Чопа позже Калюжного. Тому было три причины. Во-первых, состав нашей группы был на десять человек больше группы Калюжного. Во-вторых, наши туристы ехали в разных вагонах, следовательно, чтобы всех собрать, понадобилось больше времени. И, в-третьих, мы не дождались одного пассажира. Женщина, Ирина Редькина, вдруг передумала ехать в Венгрию, и, не предупредив ни меня, ни Алину, сошла на станции Львов. Прождали мы ее минут двадцать, не меньше. И только после вопроса «Кого ждем, товарищи?», и нашего ответа «Ирину Редькину» ее соседка по купе вспомнила:
— Так она во Львове сошла. Собрала свои вещи и вышла.
— Как так вышла? Львов мы ночью проезжали.
— А вот так и вышла. Сказала: «Не поеду я с вами».
— А вы не спросили, почему?
— Да кто ж ночью спрашивать будет? — удивилась соседка. — Я спала уже. Она меня растолкала, попросила подняться, чтобы чемодан снизу достать. Я спросонья поднялась. Она взяла свои вещи и шмыг за дверь. Все!
— Поехали уже! Передумала, и скатертью дорога, — зашумела толпа. — Меньше народа, больше кислорода! Поторопимся, товарищи, а то границу затопит.
— Алина, надо выяснить, куда делась Редькина, — зашептала я в ухо Алине.
— Выясним, обязательно, когда она придет в «Пилигрим» требовать свои деньги назад. Поехали, толпа ропщет. Калюжный уже минут двадцать назад уехал. Не ровен час, попадем в пересменку. Тогда на границе стоять долго придется.
