— Тут у нас в скважинах пара воронов завелась. И гнездо вьют в камне. Из года в год все одна и та же пара прилетает. Детей выведут, дети не вернутся, а старые вороны — все сюда, все сюда. Тоже отшельники.
— Где же они?
— Днем на ловле, днем их не увидишь. Они сюда по ночам…
— Да тут как на Шипке[163] у нас: скала вверху, скала внизу, а посреди мы!
— Как на Шипке? — оглядываюсь я на молодого послушника.
— Он был на войне. Он у нас балканец! — рекомендует его о. Алимпий.
— Как же вы попали сюда?
— А как наши двадцать четвертую дивизию вымораживать начали, так я обет дал, если уцелею, на год сюда. Вот и приехал. Теперь неделю осталось. Я вольноопределяющийся был, из купцов. Наша лавка в Питере!
Какие тут, должно быть, бывают бури!.. Вон вывернуло деревья. Одно аршина полтора в диаметре, а легко, так же бессильно, как и малые жерди, что снесло ветром.
Ввиду бурь, здесь и пристани две: одна — северная, другая — полуденная. Если к одной нельзя пристать, другая к услугам иноков. Была большая каменная пристань, но в Покров[164] ее разбросало без следа. При этом перебило и несколько валаамских сойм, стоявших около. Одну из них (выбросило на берег, на скалу вышиной в семь сажен, — саженях в 30 от берега. Я было не поверил, но мне показали это место, и несомненно правдивый человек, о. Пимен, вполне подтвердил это.
— Тут, брат, уймут бурку крутые горки!
Отшельникам, впрочем, буря доставляет некоторое развлечение. Они сходятся под скалу на карниз и любуются оттуда на бешенство стихий, стремящихся разрушить эти первозданные; скалы. Хотя они находятся здесь на высоте шестидесяти сажен, но ветер хлещет их пеною волн; срывая с валов белые гребни, несет их прямо в лица инокам, точно негодуя на то, что они являются свидетелями его бессилия, злости.
Туннель, позолотчики и резчики
Валаам дошел здесь даже до такой роскоши, что от самого монастыря к громадным мастерским — здешнему Шеффильду[165] — проделан туннель, мимо кладбища, длиной в семьдесят сажен, вышиной в одну и шириной в два с половиной аршина. По туннелю, вдоль стены, тянется и водопроводная труба, чтоб зимою в ней вода не мерзла. Туннель внизу обшит гранитом, а сверху выложен кирпичом. Сначала его хотели сделать совсем в земле, но потом чуть-чуть приподняли над ее поверхностью, что дало возможность устроить вверху окошечки для света. Когда мы шли здесь, пахло сыростью.
— Для покойничков большое беспокойство!
— Где покойники?
— Да нора-то эта через кладбище проверчена. Положим, они в блаженном успении почивают, но и того одобрить нельзя, что святое место опакощено!
