После выступления диалектика начался долгожданный получасовой перерыв, именуемый модно кофе-брейком. Толпа вынесла меня из конференц-зала в фойе к накрытым столам. Особенно рьяно рвалась к бесплатному угощению наша вечно голодная журналистская братия. Подрезав кого-то на повороте не хуже машины, выдержавшей естественный отбор, я добежал до столика и успел урвать себе пару бутербродов с ветчиной и чашку кофе. С победным видом я расположился с добычей у окна и принялся рассматривать жующую и прихлёбывающую публику. Среди бойко ворочающих челюстями журналистов знакомых лиц не попадалось.
Внимание привлёк бородатый относительно молодой человек, отличающийся от остальной массы растянутым свитером и воспалёнными глазами. Заметив мой интерес к своей персоне, бородач подошёл ко мне. Мы нерешительно кивнули друг другу. На его бейджике красовалась надпись «Ранеткин Олег. Доцент. Кандидат физико-математических наук»; бэйджик был оформлен тоже модно — отчество не написано.
— Как вам доклады? — начал разговор первым доцент.
Поскольку я как раз в этот момент откусил от бутерброда, и рот мой был забит ветчиной, мне оставалось только неопределённо промычать, глубокомысленно нахмурив брови.
— А я вам скажу, что сегодняшние доклады — сплошная болтология! Ничего конкретного! — резко высказался Ранеткин. Ему явно хотелось поговорить.
Я наконец проглотил жилистую ветчину и обрёл дар речи:
— Вы тоже делаете доклад на семинаре, Олег… э-э-э?..
Ранеткин нехорошо оживился:
— Можно без отчества… Конечно докладываю! Это будет предложение о применении солюстики к автомобильному делу, — гордо произнёс докладчик и, ожидая моей реакции, уставился на меня.
Я не знал, что такое солюстика, поэтому откусил от спасительного бутерброда побольше, чтобы иметь возможность только многозначительно покивать головой в ответ.
— Вы слышали о солюстике? — удивился доцент Ранеткин.
О солюстике я слышал в первый раз, но я всё-таки журналист и умею отвечать общими фразами.
— Чего только не услышишь в наш информационный век, — туманно ответил я, прожевав бутерброд.
— Я просто удивляюсь, где вы могли о ней услышать, если автор солюстики — это я! — раскусил меня Ранеткин.
Мне ничего не оставалось другого, как отхлебнуть побольше уже подстывшего кофе и выжидательно уставиться на доцента. Сейчас начнёт рассказывать о своём детище! До чего мне везёт на этих неординарных личностей, просто диву даёшься! Я вечно притягиваю к себе гениев-одиночек, непризнанных писателей и композиторов, отвергнутых обществом учёных и прочих странных персон, которые изливают мне душу и подробно рассказывают о своих творениях. Внешность у меня такая располагающая, что ли…
