— Что вы все стоите? Надо что-то делать, — причитала толстушка в ночной сорочке.
Алина накинула на лицо Василия платок.
— Надо сообщить Раде. Вы знаете, в какой каюте их поселили? — спросила она у Романа.
— Да, — кивнул тот. — Я ей скажу. Приведу. Если хотите, идите вы.
— Нет, лучше вы. Вы с ней знакомы, найдете нужные слова, — ответила Алина. — Мы сообщим о смерти Василия Оксане.
Она взяла меня за локоть и потащила, на этот раз, из толпы. За нами увязался Роман. Каюта Рады была в той же стороне, что и Оксанина. Прежде чем нырнуть в коридор, ведущий к каютам, я остановилась под светильником, пропустив вперед себя Романа. Он скрылся в коридоре, а я достала из кармана бумажку и разгладила ее на ладони.
— Посмотри, что я нашла рядом с Василием, — сказала я подруге. — Как ты думаешь, что это?
— Реклама мобильных телефонов, — пожала она плечами. — Обычно такие листовки раздают на улице. Что тут у нас? Адреса магазинов во Львове. Такое впечатление, что в этот листочек заворачивали что-то длинное. Остались характерные сгибы.
— Нож?
— Умница! Если так, то этот листик можно приобщить к вещественным доказательствам. О чем он нам говорит? Что убийца из Львова. Или был проездом во Львове, или…
— Алина, ты торопишься. Не факт, что убийца принес этот листик с собой. Он мог рядом с шезлонгом проваляться два дня.
— Палубы регулярно подметают, — заверила меня Алина. — К тому же этому листику повезло, что его случайно не сдул ветер. Следовательно, рядом с Василием он пролежал совсем недолго. Ладно, пошли к Оксане.
— А если ее нет в каюте? — с усилием выговорила я. Не передать словами, как неспокойно у меня было на душе.
— А где ей быть в четыре утра? — удивилась Алина.
— Алина, а если это она убила Василия? — выплеснула я догадку, обжигающую душу. — И рекламная листовка на то указывает.
— Рекламная листовка указывает только на то, что убийца мог быть из Львова или Львовской области. Оксана… — задумалась Алина. — А почему бы нет? — не стала отвергать мою интуицию Алина. — У нее был мотив, чтобы прикончить этого мерзавца. Тьфу-тьфу, о покойниках или хорошее, или ничего, — спохватилась она, но через минуту опять не сдержалась: — И надо было ей из-за этого негодяя жизнь свою портить.
В моей голове прокрутился ролик: по трапу на корабль всходят полицейские, все тычут пальцами на Оксану, ее выводят в наручниках, потом — грязная камера, решетка на узком окне и мерзкая похлебка в металлической миске.
