— Ну, ты меня понял.
Хаген молча кивнул. Понял, мол, чего ж не понять?
Время шло, Сульдар хвалил сноровистого помощника Дагу, а тот — самому Буссе, у Хагена появилось свободное время — то дожди зарядили, то прохудилась «Щепка», то нужна была помощь на берегу, а то Даг просто по доброте сердечной давал работникам день-два отлежаться. Появились и приятели: Бранд Свистодуй, парень зим двадцати, работавший на подхвате, по вечерам он, если было не лень, развлекал народ игрой на вистле; Вальд, сын Торвальда кузнеца, которому милее было бить из лука морскую птицу и редких тюленей, чем молотом по наковальне в отцовской кузне; быстроногий Кар, которого Буссе держали при себе для разных поручений; дюжий темноволосый Бор, что тоже поглядывал на Альвёр, и говорили, что там дело не закончилось перемигиваниями; мастеровитый плотник Оспак, ученик Дага; Вади, сын Винги Лыко, которому Буссе подарил свободу в тот же день, когда сам Винги выплатил за себя положенные сто марок…
Молодёжь по вечерам собиралась в Боклунде, буковой роще, где днём пасли свиней, чтобы и самим посвинячить после тяжёлого трудового дня. Говорили, то была священная роща, сердце некогда обширного леса, и раньше там совершали жертвоприношения, а до того под сводами крон обитали хульдеры из белых альвов. Так или нет, а деревьев там не рубили. Только жгли по вечерам хворост, пили бодрящий отвар из толчёных буковых орешков и хозяйское пиво, пели песни, плясали и всячески веселились, у кого были силы. Когда прогорал костёр, гуляки возвращались на хутор, но совы и куницы были весьма недовольны подозрительным шуршанием и стонами в кустах.
Жизнь вроде бы налаживалась. И начинала тяготить Хагена. Рыбачьи снасти, рыбья требуха, знакомые прибрежные камни, красно-коричневые от мха и лишайников, примелькавшиеся лица, вечерние посиделки, незатейливые беседы с Альвёр, ожидание осени с нетерпением и страхом. Что дальше? Вот сорок марок на руках, вот примерно столько же, отложенные с прошлого года, вот походная торба с нехитрыми пожитками, да руки-ноги, да целый мир впереди. Куда бы податься? Где найти судьбу?
Возвращаться в Хвитафьёльд хотелось меньше всего. Это казалось самым разумным, и потому — наиболее противным: ни богатства, ни славы. Скучно! Что бы ждало его там, где он провёл детские годы? Ну, дали бы ему двор в Сольвиндале или в Овечьей Долине. Ну, завёл бы хозяйство, мастерскую там какую-нибудь. И обрастал бы мхом, один среди двергов, соплеменников отца, но не матери. Никогда не чувствовал Хёгни себя чужим в племени подземных коротышек, но Хаген знал — он чужой. Что бы ждало его, краткоживущего, рядом с теми, кто живёт многие сотни зим? Можно было бы осесть в Гламмвикене и ходить на «Скегле» или на каком другом судне, получая по двести марок за поездку, но и эта мысль казалась мелкой и мелочной. Юное сердце желало неведомого, билось быстрее, когда пред взором представали широкие полосатые паруса и гордые драконьи главы на носах ладей викингов.
