Брюнхильд проворчала:
— Ты платить-то собираешься, Фарин хёвдинг?
— А то как же! Вот вернусь по осени и заплачу, чтоб мне уголь грызть!
— А не вернёшься, тогда как?
— Ну тогда придётся тебе плакать, — лукаво улыбнулся Фарин. — Будешь плакать?
— И не подумаю. Разве что по своим деньгам.
— Вот так с ними, с крутогрудыми ладьями очага, — вздохнул скипер, провожая взглядом хозяйку, — берегись женщин, юноша! На круге гончарном деланы женщин сердца, и подлость у каждой в душе.
— Скверный запас сделаешь в путь, коль пива напьёшься, — заметил Хёгни.
— Какой ты умный, — буркнул Фарин. — Мозги из носа не лезут? Или это козявки?..
— Короче, дела такие, Альвар лейдсогеман, — говорил Фарин, пока остальные хлебали рыбный суп, — что я теперь хожу на корабле купеческого дома Фундина. Нам нет ходу в Сторборг. В Боргасфьорде вообще не очень обожают двергов и могут наскочить — а каков там народ, не мне тебе рассказывать. Потому ходим на острова и в Хлордвик. В Хлордвике самая торговля!
— Мне жаль, — только и сказал Альвар.
— Э, подбери сопли, стол заляпаешь! — засмеялся Фарин. — Оно к лучшему: хоть и дольше путь, но ходим налегке и навара больше.
— Что возите?
— Что придётся, — подмигнул скипер, — а приходится всякое. Вот повезём ваши цветные стёкла. Для витражей. Теперь все стали строить эти храмы Белого бога, «церкви», всем нужно цветное стекло — золотое дело!.. Чёрная сталь работы сварфов. Не такая крепкая, как они делают для себя, но для северных деревенских кузнецов — в самый раз. Чугун, свинец, всякие штуки…
— Какие штуки? — спросил Хёгни.
— Наливай да пей, — приказал Фарин.
Юнга пожал плечами и выпил. Не то чтобы он очень любил пиво, но раз уж такое дело…
Пару дней торчали в Гламмвикене. Фарин ждал южный ветер: не хотел идти на вёслах. Хёгни облазил всю пристань, перезнакомился со всеми стражниками, корчмарями и музыкантами. Даже чуть не подрался, но всё обошлось: молодых дуралеев разняли. А на рассвете третьего дня Хеннинг Вихман доложил скиперу, что — да, наконец-то, сурд-сурд-вест.
— По местам, ублюдки! — ревел Гьяллахорном сын Фритьофа, мигом преобразившийся из милого портового пьянчуги в хёвдинга ватаги мореходов, купцов и бойцов, истинных викингов, у которых морская соль — в крови. — Подтяни ванты! Ставь парус! Крепи «старуху»! Поднять якорь! Эй, лейдсогеман, дуй сюда, потом доблюёшь, — отчаливаем! Карту хоть не просрал? Эх ты, пить не умеешь — Сигмару больше не наливать! Так. Все в сборе? Хёгни юнгман на месте?..
