— Эээ… нет, — на всякий случай сказал Альвар, хотя и примерно смекнул, к чему клонит старик.
— Попробуем иначе, — не растерялся Тунд. — Знаешь, под каким именем Эрлинг Всеотец явился к своему воспитаннику, Гейррёду конунгу?
— Под именем «Гримнир», то есть «Носящий маску».
— Смышлёный юноша, — похвалил Тунд. — А поскольку так случилось, что ты обратился за советом как раз к годи Эрлинга, то есть Гримнира, то ничего я тебе не присоветую, кроме как изготовить волшебную личину, изменить свой облик и явиться к желанной деве статным заморским красавцем, а не мерзким носатым карликом.
— Воистину, чего уж проще, — пробормотал Альвар.
— Работать придётся здесь, — обрадовал Тунд, — и по ночам. Сразу предупреждаю: не одну ночь. Ты будешь ковать, а я — заклинать маску, иначе чары не подействуют. Если всё пройдёт как должно, ты сможешь полностью сменить облик, превратиться в человека из народа Верольд, и даже мать родная тебя не отличит от верда. Придётся, правда, изучить их обычаи, придумать себе новое имя и родословную, но это уже не мои заботы. По нраву ли тебе мой замысел?
— Не по нраву, — честно сказал Альвар, — но, думается, выбор небогат. Когда приступим?
— Придержи постромки, горячий горный парень, — прищурился старик, — ибо ныне речь у нас пойдёт об оплате.
— Вот я растяпа! — Альвар с досадой и звоном хватил себя ладонью по лбу, потом побежал в пещеру, стукнул дверью кузницы Флоки, который стоял там и подслушивал, извинился, зацепил тележку с углём, перепугал стадо гусей и пастушонка, который их собирал, снова извинился, развязал свою дорожную торбу, достал увесистый кошель, поскользнулся на лестнице, прибежал обратно в кузню и вывалил перед Тундом содержимое.
— Пригодна ли плата? — спросил, переводя дух.
Годи неряшливо перебрал золотые и серебряные монеты, перстни и самоцветы, роскошным шёлковым платком вытер сажу с трубки, коснулся рубиновых чёток. Усмехнулся.
— Хрейна Кьяларсдоттир передаёт привет и поклон, — сказал Альвар.
— И ты кланяйся от меня матушке, — Тунд смёл сокровища, словно стеклянные безделушки, в кошель, и повесил на пояс, а чётки бережно положил в карман. — Я приму это как предоплату. В жертву храму Эрлинга от рода Фьёрса. Но в случае успеха цена будет иной.
— Назови, сколько ты хочешь.
— Не СКОЛЬКО, мой щедрый гость, а ЧТО, — без тени улыбки возразил Тунд. И в его голосе скрипели ветви Мирового Древа на холодном ветру, и кричали ненасытные вороны, и торжествующе завывали волки, и капала кровь с обагрённого копья, которым Эрлинг Всеотец принёс себя в жертву себе же. А в глазах колдуна клубилась тьма девяти осенних ночей, тьма тех глубин, куда уходят корни мудрости, тьма той бездны, что неведома людям.
