.
Арнульф наслаждался зрелищем. Упивался жестокостью. В море хмурых взоров его глаза сверкали, словно молнии средь чёрных туч. Губы разъехались в деревянной улыбке, корёжа рот и обнажая клыки. Орлиный волк терзал взглядом добычу, пока годи не прервал мучения несчастного, не вырвал ему лёгкие и не возложил их поверх вывернутых лопаток, точно оперение.
— Так вот что ты приготовил для Кьятви Мясо, — сообразил Хаген с восторгом и ужасом.
— О нет, милый мальчик, — хрипло прошептал Арнульф, облизываясь, — эту участь я припас для совсем иного человека. Кьятви я просто утоплю где-нибудь в Моховой Долине, как предателя.
А потом, когда народ начал расходиться, сэконунг спросил Хагена:
— Что же, парень, ты всё ещё хочешь походить на меня?
Юноша не смог ему ответить.
В тот же день познакомились и с упомянутым Хродгаром сыном Хрейдмара. Торкель Волчонок запомнил то знакомство надолго.
Всё началось с того, что их привели в один из длинных дружинных домов, отмеченных руной «Исэ» — одиннадцатой из Старших Рун. Всего же в Скёлльгарде размещалось до шестнадцати сотен бойцов в тридцати двух стабюрах — по два на сотню. Лагерь делился на четыре четверти по восемь домов. Каждая сотня обозначалась соответствующей руной. В стабюрах полати тянулись в два ряда над широкими спальными скамьями. Когда Хагену и Торкелю показали их новое жилище, прочие новобранцы были на учениях. Юноши побросали вещи на койки и пошли в баню. Когда же вернулись, то обнаружили пожитки Торкеля в углу. На той скамье, куда Волчонок положил свою сумку, сидел здоровенный парень, голый по пояс, и дремал. На мощной шее висел оберег — медвежий клык. Светлый пушок едва тронул лицо. Голова юноши была гладко выбрита, кроме пряди, свисавшей с макушки на ухо[48]. Подобную причёску Хаген уже видел — так носил волосы Рэфкель Лосось, племянник Хакона Большого Драккара.
Торкель подошёл к здоровяку и деловито спросил:
— Ну и какого хера?
Хаген уловил насмешливые и сочувственные взгляды, обращённые на Волчонка. Подобрался, предчувствуя драку. Двое новичков против целой стаи? Что же, так всегда бывает! С этими подраться незазорно, это хоть не рабы! Чем скорее, тем лучше.
Бритоголовый лениво открыл один глаз:
— Это моё место. Бери любое другое.
— Мне это место по нраву, — возразил Торкель. И добавил, — и я не стану выслушивать советы от бродяги вида жалкого и ничтожного. Что это у тебя за причёска? Кто надоумил тебя носить соплю на голове? Тебя брили, как раба, да забыли прядь срезать? Ну так я это исправлю!
