А в небе голубом горит одна звезда;
Она твоя, о, ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят;
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей;
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый...
На последнем аккорде даже слеза пробила. Вспомнил подвал, где собирались с друзьями на посиделки, долгими вечерами и ночами, за чашечкой портвейна. Отложил гитару, пошел исследовать квартиру дальше. Прямо по коридорчику, туалет с ванной, налево кухня, направо комната тетушки. У неё комната чуть больше моей, а обставлена практически так же, только шкаф трехстворчатый, и кровать полуторка, но такая же панцирная, вместо стола старинное трюмо, и швейная машинка на ажурной чугунной станине с ножным приводом, и золотыми узорами и надписью «Singer». На стене ковер с оленями, на полу фиолетовая дорожка с зелеными полосками по краям, гардина с бордовые шторы и тюль, завершали эту картину быта 60 годов. Кухня вообще малюсенькая, а если учесть что треть ее занимает кирпичная печь, то вообще кабздец, на ней еще уместил белый буфет с посудой под ним холодильник «Саратов - 2» и квадратный кухонный стол с двумя резными стульями на окошке тюль была до середины окна и висела просто на веревочке прибитой гвоздиками. На стенки висело черно белое радио «Аврора», со шнуром, идущим в розетку с надписью «для радио». Вот такие условия обитания, ждали меня любимого, на ближайшее время.
На кухонном столе лежала записка: «Витюша! В холодильнике картошка с котлетами, подогрей и покушай. Не скучай, буду поздно вечером, у меня большой заказ. Целую!» Открыв холодильник, я обнаружил: кастрюлю с вареной картошкой, сковородку с котлетами, стеклянную бутылку закрытую зеленой крышкой из фольги, выдавленная надпись на ней гласила, что это кефир. На окне обнаружилась деревянная хлебница, в ней полбулки белого хлеба. Мы подумали, и я решил не разогревать, а употребить холодным, (с печкой не справлюсь, а микроволновых печей еще не изобрели) какое же все было вкусное, пальчики оближешь. Я наслаждался едой, тщательно пережевывая, ловя каждую нотку вкуса. Насытившись, мое величество, прошествовало в опочивальню, дабы предаться валянию на царском ложе. Не прошло и пяти минут, как после сытного обеда меня и прогулки на свежем морозце, меня сморил сладкий сон.
Проснулся я от удара в оконное стекло. За окном уже стемнело, только фонари горели у подъездов.
